Евгений Гордеев - Возлюби ближнего

- Ровняйся, смирно - зычным командирским голосом крикнул лейтенант, оглядев замерший строй, он поощрительно улыбнулся молодым и строевым зашагал к капитану. Приложив руку к виску, он заученно затараторил.

- Товарищ капитан, вверенный мне взвод охраны в количестве шестидесяти двух человек, прибыл для прохождения дальнейшей службы. Командир взвода, лейтенант Горбачев.

Казалось, бодрый рапорт не произвел на капитана ни какого впечатления. Совсем по-будничному он процедил: - Вольно, вольно - Ну что, мужики, повоюем за Веру, царя и Отечество? Сейчас Вас всех накормят, а потом уж распределим по точкам. А дальше, у каждого свой Бог, и пусть уже ОН вас хранит.

Закончив этот странный монолог, капитан развернулся и тяжелой неспешной походкой начал удаляться в свой КП, пригласив кивком головы следовать за собой лейтенанта и как бы случайно на ходу бросив - Хохол - распорядись.

Обед был обильным и вкусным. Столько много они не ели с гражданки, в "учебке" вечно хотелось есть, вечно не хватало еды. После "учебки", после всех ее изматывающих будней, им казалось, что они попали в рай. Вот, они уже два часа здесь, а еще ни разу не услышали ни единого выстрела. Может быть, здесь и стреляют то только так, что бы поддерживать определенный статус, оправдывать свое нахождение здесь. После обеда, всем выдали боевое оружие. АКСы, легкие удобные автоматы с маленькими аккуратненькими патрончиками уложенными вряд в черных новеньких магазинах. В "учебке" за каждым был закреплен то же автомат, но АКМы, с деревянными прикладами и большим калибром патрона. Тоже мощная штука. Но АКС, это конечно игрушка, произведение искусства. Гранаты и лифчики, старшина сказал, что каждый получит на своей точке, куда их отправят в скором времени.

Все сразу стали намного серьезней, боевое оружие - не шутка. Этому их научили в "учебке". И вот, снова построили, снова вышел капитан вместе с лейтенантом. Позади офицеров все так же мелькала троица солдат, блестя на ярком солнце потными не прикрытыми макушками.

Капитан, уставившись в бумажку начал зачитывать:

- Степанов, Чураков, Баснев - точка 301 Б.

- Гришин, Фанин, Волков - точка 403 Б.

Свою фамилию Иисус услышал вместе с Джейрановой, Китовой и Цыповой 309 Б. 19 километр дороги Джелалабад - Кабул. Когда их развели по группам, Иисус вдруг понял, что сейчас наступает тот момент, когда жизнь просто поворачивает в сторону, с наезженной, укатанной колее, пусть даже такой ухабистой как "учебка". Но это уже стала его дорога, а то, что будет впереди, еще неизвестно, насколько капризнее и труднее окажется этот путь, кто знает? Глубоко вздохнув, он за остальными следом полез на горячую броню БТРа.

БТР катил легко и плавно по бетонке.

Механик-водитель оказался разговорчивым весельчаком, пока стояли на аэродроме, он, узнав, что земляков среди новичков нет, засмеялся и изрек нечто философское. Все мы здесь земляки, все же с России. Жара на броне была не выносимой, но почему-то ни кто из молодых не попытался даже расстегнуть воротник формы. Водитель отслужил здесь 5 месяцев, с удовольствием рассказывал об "учебке", гражданке, помянул и баб, но удивительно настойчиво уходил от вопросов о здешней жизни, только улыбался, показывая отсутствие нижнего резца... Скрипнув тормозами, БТР лихо остановился около 4 палаток, при этом подняв облако пыли. Это и была точка 309 Б.

- Ну, все мужики, счастливо оставаться, - крикнул водила, когда все выгрузились и, махнув рукой, дал полный газ, деловито помчавшись по одному ему известным делам.

- Счастливо - с грустью прошептал Иисус.

Из ближайшей палатке вышел сержант. Был он не высокого роста, но довольно плотного телосложения.

Хитрые глазки поблескивали радостью и жаждой жизни. Расстегнутый китель, синие солдатские трусы и тапочки, составляли всю его одежду Ааааа, - как при встречи с родственниками радостно затянул он и заулыбался насколько позволял его маленький рот - слоны прибыли, ооой, как мы вас ждали, - замотал он из стороны в сторону головой сокрушаясь, мол, что же вы так долго не ехали и, паясничая, отвесил поклон, и развернувший лицом к палатке, повел рукой как бы приглашая войти в нее. - Добро пожаловать.

- Таперь мировому империализму ни за что не сломить, молодую, но гордую афганскую республику, - продолжал он глумливым тоном, продолжая театрализованное представление.

На его возгласы из палаток стали выходить солдаты. Все были одеты пестро, совершенно без намека на устав, многие без кителей и определить, кто в каком звании было не возможно. Кто-то одет в спортивные штаны и кроссовки, кто-то в некогда белой гражданской майке. Двое выбежали в трусах и в шнурованных ботинках. Не завязанные шнурки волочились по песчаной земле за своими хозяевами. Смеясь, и толкая друг друга уставились, так же на молодых. Появившийся народ неспешно переговаривался между собой, начиная все больше и больше хихикать, а некоторые просто показывали на кого-то из молодых пальцем, и что-то негромко произносили. После чего раздавался громкий смех этой кучки. Все это напоминала торговлю рабами, рынок, где выбирают себе работников.