Вячеслав Хованов - Рептилия

- Как долго я ждала тебя, Ваня, - бархатно пропела неидентифицированная Она.

- Сеня... - машинально поправил парализованный.

- Hеважно, - прозвенели в ответ медные колокольцы.

- Hеважно... - сомнамбулически повторил геологический зомби.

Кистеперая длань разомкнулась, и штык-нож с утробным бульком медленно, как в кисель, канул в пучину. Гутаперчивые руки потянулись к Сениному лицу...

- Где его, охламона, черти носят? - показно заворчал Маркелыч, вбивая последний колышек в растяжку палатки. Он вытер бурые ладони о штанину и выдернул свой штык-нож из сосны. Козлов выдернул свой и теперь бездвижно стоял рядом, глядя вглубь острова, и даже как будто принюхиваясь. Выражения на его лице не было никакого. Маркелыч тяжко, укоризненно вздохнул и направился в подлесок. Сзади тенью последовал Козлов.

Смутное томление заставляло Маркелыча ступать тише, но когда он вывалился из подлеска, то даже дышать забыл - чуть в стороне, на берегу стоял их практикант, прямой, как палка, наклонившись вперед под физически невозможным углом, а навстречу ему тянула длиннющий язык невообразимых размеров крапчатая жаба.

- Сеня, назад! - заорал Маркелыч, судорожно оглядываясь и стискивая кулаки. В потную ладонь впечаталась рубчатая рукоятка армейского презента. Отработанным движением Маркелыч выбросил вперед руку, и к шепелявому свисту его ножа прибавился такой же от брошенного Козловым.

Упала и отхлынула розовая портьера, сопровождаемая двойным хлопком, и Сеня с непонятным сожалением, но без удивления, смотрел, как скукоживается на листе кувшинки, словно на медленном огне, изумрудная лягушачья шкурка, и враз осунувшийся Маркелыч следил, как беззвучно и неспешно опадает на воду парчовый сарафан, и "циркульный человек" Козлов провожал немигающим взглядом скользящий легкомысленной синусоидой по воде, расшитый речным жемчугом, кокошник...

апрель, 1999