Ростислав Кожух - Набоков и Родина

То, что называл родиной Hабоков в тридцатые годы, то, что называет Родиной вынужденно покинувший ее человек, безвозвратно уходило от него вместе со строфами стихотворения "К России":

Hавсегда я готов затаиться

и без имени жить. Я готов,

чтоб с тобой и во снах не сходиться,

отказаться от всяческих снов;

обескровить себя, искалечить,

не касаться любимейших книг,

променять на любое наречье

все, что есть у меня, мой язык.

...............................

Ибо годы прошли и столетья,

и за горе, за муку, за стыд,

поздно, поздно, никто не ответит,

и душа никому не простит.

Тем более, мы вовсе не его детство, в которое он, совершенно очевидно, никогда не собирался возвращаться. Дело в том, что Hабоков много, не меньше чем Пушкин или Достоевский, писал о безумцах и безумии, явном или скрытом. И он прекрасно знал, что попытка "вернуться домой в детство" - в конечном счете, та самая мечта, которую мы ему умиленно приписываем - самая короткая и накатанная дорога к сумасшествию, первый его симптом.

Так что не надо тешить себя иллюзиями, будто мы понимаем и принимаем Владимира Hабокова, знаем тайные струны его души. Мы не наем его, не знаем его души. И это не он потерял родину, а мы потеряли его, и не он к нам, а мы должны возвращаться к нему. И единственная оставленная нам возможность приблизиться к подлинному, а не выдуманному, воображенному нами Владимиру Hабокову, это осознать себя, нас, Россию - не более чем "тенью русской ветки" в конце абзаца, написанного на английском языке, а не его мечтой, его тайной, его родиной.