Наталья Крамаренко - День 'Д', час 'Ч'

Правда, вам придется второй раз пройти через ад, а нам - умереть, но это - наш последний шанс..." А Тагир все мямлил, ходил вокруг да около, залез в глухие дебри темпоральной физики, в которой я ничего не смыслю... Антон или Серхио смогли бы изложить все быстрее и четче, но я знала, чем они сейчас заняты - монтируют установку. Потому что не сомневаются - отказавшихся не будет. И они правы. Мы почти без колебаний согласились в прошлый раз - и я уверена, что и сейчас никто не дрогнет. Хотя... Генри Ламертон меня смущал. Чем меньше оставалось у нас времени, тем все более странно он себя вел. А если откажется? Или, что еще неприятнее, согласится - а потом сорвется? И вот сиди и думай, что лучше: чтобы все было, как в прошлый раз, или чтобы побольше случилось отклонений? Мы с Бэлой (вот уж специалисты в вопросах Т-физики - полицейский и психолог!) до хрипоты доказывали друг другу неизвестно что, обсуждая возможные варианты, и, в конце концов, он меня почти убедил, но прав ли он - покажет время. В самом прямом и жестоком смысле этого слова.

Тагир замолчал, с надеждой глядя на меня. Боится, что я откажусь, и сейчас начнет уговаривать. Правильно, уже начал.

- Шарон, я понимаю, что тебе совсем не хочется подвергать себя риску... второй раз, но без тебя все изначально обречено на провал. Ты ведь понимаешь, что среди выживших, ты - единственный человек, который сможет держать под контролем все. Может быть, удастся вообще предотвратить сам эксперимент... у, просто не допустить его...

Ох, замолчи, Таг. Замолчи, ибо сам не знаешь, что говоришь. е второй раз. ТРЕТИЙ. Да и о каком риске вообще идет речь, что может быть хуже того, что я имею сейчас - изуродованное лицо (хорошо хоть глаза целы, но как это получилось, ума не приложу), отсутствие ног и руки (каким бы совершенным не был протез - это все-таки протез)... И прекрасная перспектива того, что в очередной раз вместо привычного зеленого огонька, подтверждающего, что там, за дверью, человек - ЕЩЕ человек - на контроле вспыхнет красный, и взвоют сирены, и будет поздно, скорее всего, СОВСЕМ поздно. Тогда я вытащу из-под пледа, который прикрывает то, что осталось от моих ног, старый добрый армейский кольт, и ... о, к счастью, уж ЭТО-то мне точно не грозит, потому что не знаю, как другие, но лично я согласна и на вторую попытку, и на третью, а если надо будет, то и на четвертую, пятую, шестую... Пока не сойду с ума. И каждый раз я буду кричать про себя: "Дура, что ты делаешь!" и замирать от ужаса, думая о том, что ждет нас (меня) в случае неудачи; и дрожать от нетерпения, потому что смогу пусть ненадолго, всего на несколько дней, но вернуться в свое молодое, красивое, ЗДОРОВОЕ тело; и каменеть от ненависти, предчувствуя возможность отомстить за эти проклятые четыре года...

А эксперимент предотвратить не удастся: это ведь самый прозрачный вариант. Hам казалось тогда, что всё очень просто - ну чего стоит начальнику службы безопасности запретить проведение какой-либо работы по причине... Да по какой угодно причине! В таких случаях я могла не объяснять своих действий, а просто сказать: "Hет". Hе помогло. Его начали, несмотря на мой категорический запрет. И теперь мы даже время тратить на это не будем. Все-таки Бэла прав - в лоб ломиться нельзя...

Тагир замолчал, по-видимому, исчерпав все возможные аргументы - я к нему не прислушивалась. Он ждал, изо всех сил стараясь казаться спокойным, но то и дело облизывал губы, а пальцы его нервно теребили застежку комбинезона. У меня резко пересохло во рту, и вопрос прозвучал хрипло:

- Когда? - я прекрасно знала ответ.

- Через 16 часов. У нас мало времени... Так ты согласна?

- Да.

14 марта 2042 г. 14 час. 30 мин.

Я так и знала - Ламертон сорвался. Как только он вошел в мою комнату, где к тому времени уже собрались остальные, я поняла: парень готов. Я не психолог - не дипломированный, я имею в виду - но в силу своей работы просто обязана уметь разбираться в людях, а в данной ситуации признаки близкого кризиса разглядел бы и неспециалист. Возможно, здесь есть и моя вина - разговор надо было начинать как-нибудь подругому, но мое собственное состояние оставляло желать лучшего, и вот результат...

- Он вернется, - неуверенно произнес Стас, когда дверь за Генри закрылась, и в наступившей тишине щелкнул замок. Бэла покачал головой:

- Вряд ли. Думаю, его можно сбросить со счета. И я его не могу винить. Да и никто из нас не может, по-моему, - он повернулся ко мне, и я кивнула. Мы давно решили, что говорить будет Бэла: все-таки убеждать людей - его работа.

Читать дальше