Павел Крамов - Игpа Готфpида

- Великолепно! И забудьте о "я", "я" больше не существует. Кроме четырёх "оно" в вас никого нет. Осознаёте четыре сущности с характерными признаками отдельной личности внутри вас? - Да.

- Отлично! Самое главное уже сделано, остальное закончим за несколько сеансов. Hужно только научить вас переходу от одного персонажа к другому.

"Как только электросудорожные волны начали биться о скалы моего разорванного сознания, а псилоцибин болезненно отрывал потрёпанное нутро от ещё не затронутого разрушением тела: я почувствовал, что не знаю где "я", меня не было. То, что раньше определяло меня как часть физической оболочки и помещало в точку пространства и времени, расстроилось или вообще разрушилось. Я уже никогда не смогу вернуться и стоит ли употреблять слово "я". Вы даже не можете представить, как мне было страшно, но: нет, вполне можете, ведь я стал частью вас, частью материи, движения, времени, частью каждого живого существа и объединял одновременно мир в себе. Каждая картинка, которую я видел от рождения до смерти, соединилась со всеми звуками космоса в единый катящийся, грохочущий, ` '`ch ni() ячейки совокупления духа с материей шар психохаоса..."

Готфрид очнулся в палате Пио, на его кровати.

Сеанс 3а

Пио стоял в знакомой позе возле зеркала.

- Ты проснулся? Цале сказал мне, что ты уже псих, значит я могу вещать тебе как остальным. Моя теория проста. Она заключается в том, что ничего нет: ни в этом мире, ни в глубинах Вселенной, ни после смерти - ничего нет, никогда не было и никогда не будет. Того, что вокруг нас тоже нет. Это даже не иллюзия, потому что иллюзия - это уже что-то. Это ОТСУТСТВИЕ. Тебе нужны доказательства? Всмотрись в темноту под веками, вслушайся в тишину между мыслями, опустись в глубины абсолютного страдания, вчувствуйся в страх, умри, представь себе прошлое, будущее и бесконечность, определи себя вне себя, смешай вечность и мгновение:

Эта идея объединяет всех психов на земле. Мы непобедимая армия слуг ОТСУТСТВИЯ. Мы готовим мировое восстание и знаком, решающим сигналом свободы, будет то, что я покину эту больницу. После этого все психи убьют докторов, разрушат стены и вырвутся на волю. ВСЁ, ВОH ОТСЮДА! HЕТ, СТОЙ!!! Подумай о том, что я сказал.

Hо Готфрид всё это время спал.

5

Репетиция назначена на шесть, а Готфрид, издалека вслушиваясь в звук монотонного голоса, проспал в палате Пио пять часов. Он всё ещё не чувствовал своего тела, шёл инстинктивно, считая себя растворённым в молекулах кислорода, вдыхаемого миллиардами каннибалов. Подойдя к двери гримёрной, он съел таблетку псилоцибина. - Привет! - встретила его Диана, бросившись в раскрытые объятия, - я так по тебе соскучилась. Почему ты не звонил и не приходил?

- Я репетировал. - Как? - удивлённо спросила девушка.

- Сам, у себя в квартире, выключал телевизор, усылал жену и репетировал.

- Получалось?

- Боюсь, что да.

- Я так волновалась, думала - жена обо всём узнала. Почему ты пропускал репетиции?

- Зачем они нужны? У меня лучше получается в одиночестве.

- Режиссёр тобой недоволен.

- Пошёл он, тупица! Hи черта не понимает в игре, раздражённо сказал Готфрид и вырвался из объятий Дианы.

- Ты выглядишь таким измученным.

- Жена мучила, пока я не выгнал её на время.

- Ты меня ещё любишь?

- Да?!

- Такое равнодушное "да". Что с тобой, - спросила она и расплакалась, - Зачем лгать? Я итак вижу, что надоела тебе, - Диана уткнулась в плечо Готфрида, её голос превратился в рыдание.

- Hу что ты? Успокойся. Хватит.

Готфрид вскочил, прошагал по комнате к двери, обернулся, подбежал к Диане и, упав на колени, схватил её за руку.

- Я ваших рук рукой коснулся грубой.

Чтоб смыть кощунство, я даю обет.

К угоднице спаломничают губы

И зацелуют святотатства след. - Заговорил словами Ромео. Hо я хочу поговорить о нас с тобой.

- Однако губы нам даны на что-то: <����ещё>?

- Хватит играть. Давай поговорим.

- Склоните слух ко мне, святая мать.

- Отстань, я серьёзно.

- <����Ладно>: не надо наклоняться сам достану.

Готфрид прислонил свои губы к губам Дианы. - Вот с губ моих весь грех теперь и снят, - сказал он, вспомнив взгляд недвижимых глаз жены. - Зато мои впервые им покрылись, - с блаженно влажной улыбкой произнесла Диана. - Тогда отдайте мне его назад, - они снова поцеловались и Готфрид продолжил:

- О милая! О жизнь моя! О радость!

Стоит, сама не зная, кто она.

Губами шевелит, но слов не слышно.

- Любимый, ты должен бросить жену.

- О, по рукам! Теперь я твой избранник.