Дмитрий Лаптев - Судьба еврея в СССР

Наконец можно было употребить муть.

Ф. прошел на кухню. В квартире все спали, иначе бы просто не пустили - вот почему он всегда приготовлял и употреблял продукт в два-три часа ночи; соседи-же, ничего и никого не боясь, проделывали это в любое время, вызывая у Ф. зависть и горечь.

"Права человека," - подумал Ф., доставая соль, сахар, перец и горчицу.

Он открыл баночку, внимательно понюхал, поморщился, достал с полки блюдце. Взял столовую ложку, зачерпнул немного из баночки, перелил... Растер специи в блюдце. Вынул из кармана заранее приготовленные спички, настругал серы. Смешал все это обратно в баночку. Добавил уксуса и марганцовки. Произнес заклинание. Продукт был готов.

"Миллионы и миллионы счастливых граждан Советского Союза с самого детства честно и свободно употребляют муть - главное достижение социализма. И хотя сейчас, всего через пять лет после победы в Великой Отечественной Войне, не удалось еще восстановить производство продукта в полной мере, Партия делает все, чтобы максимально удовлетворить потребности населения. Ибо право советских людей на муть заложено в Сталинской Конституции!"

"Свиньи, - шептал Ф., - возвращаясь в свою крохотную комнатку, - фашисты, антисемиты, сионисты, собаки... Как вор какой- то..."

Ф. взял пипетку, набрал ее из баночки полностью. Затем, стоя посередине комнаты, медленно поднял голову и закапал половину в правый глаз. Тоже самое проделал с левым. Не опуская голову, наощупь, положил пипетку на стол. Еще через полчаса его натурально завязало в морской узел, а зубы принялись выбивать "Марш советских танкистов". Изо рта потекла какая-то гадость. Редкие волосы встали дыбом.

Так он пролежал на полу узлом до семи утра, когда пришла пора собираться на работу. Обалдевший от ощущений, ради которых и стоило жить, Ф. с трудом развязывался, вспоминая пригрезившиеся ему волшебные сады и фонтаны, между которых кружили миллионы прекрасных девственниц, пытавшиеся его соблазнить; он вспоминал неземную музыку Космоса, с которой сливался в своих фантастических путешествиях этой ночи...

- Все, пора на работу, - сказал Ф.

Он встал и пошел на работу.

Ответ от Вождей пришел быстро - уже через неделю Ф. держал в руках грязноватый конвертик, помеченный "Москва, Кремль, Управление делами ЦК КПСС". Внутри оказался уже совсем вонючий листок с буквами.

"От руки, - горестно шепнул Ф., - лень было печатать..."

Он приступил читать:

"Жидяра.

Если ты, сука жидовская, плохо понимаешь политику Партии, то нас это не ебет! Убирай свое говно и не приставай к нам со своей сраной программой! Партия знает чего делает, неуклонно повышая жизненный уровень советского народа, являясь авангардом всего прогрессивного человечества в деле построения социализма и коммунизма..

С коммунистическим приветом

Сталин.

P.S. А за предложение - спасибо"

"Какое предложение? Так он за или против?" - офигел Ф.

Внизу, корявым почерком было приписано:

"Ты, бл... (неразборчиво) сука, говно е... (неразборчиво)... ное, мудак (неразборчиво)... ев ху... (неразборчиво) пидо... (неразборчиво).

Лазарь Моисеевич."

- Вот так, - сказал Ф., - любовь Партии к простому народу.

Внезапно его осенило.

- Надо ехать в Израиль, страну евреев! - воскликнул Ф.

"Но как туда добраться? - подумалось - Может быть Вольфенштейн поможет!"

Вольфенштейн помочь согласился.

- Надоел ты мне, жидовская морда. Может действительно отправить тебя. Хоть в Африку.

Они сидели в Вольфенштейновском кабинете и пили коньяк.

- Я сделаю тебе паспорт, временный паспорт, чтобы только доехать до Одессы. Органы будут думать что ты мой человек отправляешься в Турцию - содействовать ее освобождению. В Одессе тебя встретят. Делай все, что тебе скажут, и через неделю окажешься в Стамбуле. Там увидишься с местными коммунистами- подпольщиками, заодно передашь им кое-что... Они отправят тебя дальше. Только... - Вольфенштейн хитро взглянул на Ф., взял ежедневник и написал цифру. - Это стоит вот столько.

- Но... у меня нет таких денег!

- Продашь все, что у тебя есть. Не тащить же барахло за границу. Срок - неделя. Тогда принесешь деньги и получишь паспорт.

Всю неделю Ф. продавал вещи и употреблял по ночам муть. На работу он больше не ходил.

Паспорт оказался именно таким, как и писал Маяковский красным и свирепым, с огромным гербом на обложке. Ф. с гордостью положил его во внутренний карман, туда, где обычно складывал баночки.

- И без фокусов, - предупредил Вольфенштейн, - приедешь в Одессу - и сразу к товарищу Кобыло.