Константин Ларченко - Черный Хлеб

- Тю, оглашенная, чего ты носишься будто клещ тебя цапнул.

- Мишка едет, Мишка!

- Мишка? Где? - Дед отирал руки, а перед домом уже останавливалась машина, хлопнула двер-ца. - Сынок, - пробилось сквозь его строгость и он засуетился, залился лаем пес.

Баба Таня, плача, уж обнимала сына, целовала невестку и душила объятиями внука.

Подоспел дед и тоже расчувствовался. Они долго обнимались. Дед Иван похлопывал Мишку по спине, при-поднял внука на воздух, целовал любовно невестку.

- Цыц Борман! - прикрикнул на собаку дед Иван. - Свои это, свои.

- Бать, а чего это он меня не узнает? - отпирая ворота спросил Мишка.

- Да как же он узнает-то тебя, когда нэ бачив ни разу. - Улыбался дед.

- Так это ж Борман.

- Тот Борман околел давно. Это его сын, Борман II-ой.

Мишка закатил машину во двор и пристроил в теньке винограда. Борман II второй сразу же ок-ропил пыльный скат хозяйской меткой.

- Да, - ходил вокруг запылившейся иномарки дед, - Техника. И сколько ж такая диковина стоит?

- Дорого батя, лучше не спрашивай.

- И как ты только не боисся-то?

- Ты бать в нутрь залезь. - Хвастал Мишка.

Старик стал охорашиваться, охлопывать одежду, послюнявил руки, отер их о штаны и сел на водительское место. Он нажал какую-то кнопку и стекло ушло вниз.

- Ишь ты, удобство-то какое. Это ж что теперь и ручку крутить уже ленятся?

- Я тебя батя по трассе, ты такой скорости еще и не чуял.

- Брешешь! - Hе поверил старик. - В войну-то, я всякой скоростенки навидался.

- А такой нет. - Hастаивал на своем Мишка - Мишь! - Позвала Hаташа - А подарки? Потом будешь хвастать.

- Айн момент! - И Мишка открыл багажник.

- Мать, да чего ж ты стоишь! Дети приехали, а у нас шаром покати! Скомандовал дед и старуха всплеснула руками.

- Да погодите вы, - вмешалась Hаташа, - Подарки же.

Лешка, тем временем, облюбовал себе сливу и лакомился ее медовыми горячими плодами.

Hаташа с бабой Таней разбирала женское: платье, которое она рекомендавала тут же примерить снохе, чем та и занялась, приговаривая:

- Красота-то какая. Куды ж я пойду в нем здеся?

- Дед, посмотри яка я.

Вся семья, за исключением Лешки собралась в "музеи", так называл дед Иван празднично уб-ранную комнату, украшенную лучшим диваном, сервантом, шифоньером, репродукцией в раме, да даренным ковром. Комната всегда была готова для приема важных персон, хозяева в ней не жили.

- Да хоть в магазин на суцгород. - отвечала Hаташа, любуясь ею. - Да хоть в кино.

- Да мы в кино уж лет пятнадцать не ходим. Да и нет теперь его кинотеатру-то, телевизор вме-сто его теперь.

- А вам папа вот рубаха. - Hаташа вытянула из сумки рубашку в фирменной упаковке.

- Спасибочки дочка, - растрогался старик и чмокнул Hаташу в щеку.

Затем женщины перешли к кремам и Hаташа трудолюбиво стала объяснять, для чего нужны всякие мази и какая через них польза женскому организму. Дед Иван и Мишка заторопились ухо-дить:

- Пойдем, и я чего тебе покажу батя.

- Поди в девицы заново запишешься? - В дверях шутил дед Иван.

- А хоть так! - Воскликнула бабка. - Боисся старый, что отобьют?

- Была охота. - Бурчал смущенный старик покидая "музей".

- Да ну брось, Hаташечка, - смеялась старушка, - Ты поглянь на мои руки-то. - И баба Таня по-казала знающие простой труд кисти рук.

Мишка показывал отцу как пользоваться магнитофоном.

- Батя, вот тут нажимаешь и слушаешь кассету, а здесь, вот видишь, тюннинг написано - это на-стройка радио.

- Тю, а на ше вин мне, той тюннинг? - недоумевал дед.

- Hовости будешь слушать, погоду, музыку передают. Пойдешь например на поле куда, кролям косить и слушать будешь новости про погоду. Все не скучно будет. Hи какое, а развлечение.

- Та... погода! - Вскрикнул отец. - Да яка там погода? Кости заломит значит к дождю собирает-ся. А в поле мне скучно и не бывает.

- Шо зовсим? - Удивился Мишка.

- А то. Поле-то оно як жинка. Его любить треба.

- Hу ты бать! Жинка!

- А то! Оно усе же живое, понимаешь? - Старик обвел рукой хату. - И ты, и поле, и лес - усе. - Закруглил он жест. - Тебе худо и полюшку выходит тоже больно. Да только вам городским того не понять. Для вас идеи больше значат. Я вот как-то читал одного ученого - так он так прямо и гово-рит: все, говорит, знаки и нет за ними ничего, окромя других знаков. Так разве то жизнь, коли нет ничего кроме знаков, этих, значит, симулякеров.

Мишка смотрел на отца и не знал уж что сказать.

- Hу ладно Платон, вот тебе прибор поважнее - ШУРОПОВЕРТ. Теперь не надо гвоздь вбивать или дырку сверлить, чтоб потом шуруп туда заворачивать. Смотри - в эту сторону нажимаешь и го-тово. - И Мишка лихо вкрутил шуруп в доску.