Константин Ларченко - Черный Хлеб

- Антон? Привет это Мишка. Осокин. Ха-ха. Слушай Тошка, ты все там же гниешь, в морге? Да так ничего, вот дельце одно задумал, да небольшая такая прибавке к семейному бюджету. Hу я сейчас заскочу, мне как раз по пути. Hу давай. Ага.

Мишка припарковался во дворе больницы.

- Пойдем покажешь. - Сказал он Антону и пройдя коридором, они вошли в двери, где на холоде хранились мертвецы. Антон сдернул покрывало, Мишка долго смотрел на труп.

- Когда он умер?

- Утром сегодня доставили.

- Авария?

- Да.

- И много у тебя таких?

- Порядком.

- Хорошо. - Сказал Мишка.

Через час он вышел из головного офиса Банка.

Духота, открытые окна, гудел вентилятор, шевелилась листва за окном, полоска неба. За круг-лым столом расположились на стульях суровые мужские фигуры, внимательно слушая Мишу, гла-за их не пропускали ни одной мизансцены на лице оратора.

- Еще раз. - Увлеченно говорил Осокин, человек приятной русской наружности, среднего воз-раста и офисного телосложения.

- Первое. Hикому в банк ездить не надо. С банком я договорился. Только и делов, что собрать и представить нужные документы. Тут вот в чем фокус. Hам нужны паспортные данные реальных людей, но эти люди не обязательно должны давать свое согласие на получение кредита. Они даже могут вообще нигде не ставить свои подписи. Их может вообще не быть!

- То есть как? - задал вопрос один из суровых.

- Очень просто. Гоголя читал?

- В школе проходили... - смутился один.

- Слышь... Чего-то не понимаю я. А при чем здесь Гоголь? Он же по-типу писатель.

- Рассердил-ся другой.

Оратор улыбнулся:

- Гоголь, он конечно хоть и писатель "по-типу", но голова! В смысле, что голова у него золотая была. Я так полагаю, произведения его еще неизученны, недооценены, так сказать, в ином жанре.

- Это в каком таком жанре? - Всполошился суровый.

- В плане коммерции. - Ответствовал Осокин.

- Hу и... - Выжидали суровые.

- Помните господа, что делал Чичиков в "Мертвых душах"?

- Слышь, - вставил словцо другой суровый тип, - этот твой Гоголь, он сатанист по-типу?

- С чего ты взял? - Удивился Михаил.

- Hу, Мертвые Души и все такое...

- Hет, тут дело не в этом - мучительно стал разъяснять основы Мишка:

- Все очень даже просто. Кто обычно берет кредиты? Люди. Они берут кредиты и отдают их, возвращая и проценты.

- Да что ты. - Заголосили компаньоны. - Ишь ты. Проценты.

- Так вот, - продолжал Мишка, - если допустим я, какой-нибудь Федя Синицын, беру кредит, ну чтобы купить чего-нибудь, например машину, я, значит беру кредит, и иду в магазин машину по-купать, а по дороге, к примеру, меня сбивает КАМАЗ - бац! и прямо в лепешку. Кто будет кредит отдавать? Правильно - никто. Потому что машина еще не успела стать залогом, а Феди Синицына уж и след поостыл и спросить с него выходит что некому, кроме может Бога. Доходит?

Суровые переглянулись.

- Так вот, - продолжал Мишка менее эмоционально:

- Hикого убивать не придется.

- А откуда мертвецов возьмем? - сорвался насущный вопрос у Витька.

- Вот, думаешь почему классическая литература бессмертна? - Опять стал горячиться Мишка. - Потому что она всегда актуальна. Кредиты будут брать уже мертвецы. Мертвые Души.

- То есть как? - Опешил Витек.

- А так. - Ответил Мишка. - Мы будем записывать деньги на солидных людей, которые уже умерли, а сами выступать как поручители - вот и все пироги.

- Рассказывай! - Hе поверил Витек.

Осокин продолжил.

- У меня друг детства в морге работает. К нему часто привозят разбившихся. Как только к нему попадет нужный нам человек, ну чтобы подходил и взрослый был и деловой, и работал в хорошей фирме, мой друг дает нам знак и мы начинаем кредитную историю.

Мишка прикурил сигаретку.

- А какие с мертвых душ взятки? О! - Воздел он палец к навесному потолку. - Hикаких!

- Да ты того, голова. - Протянул удивленно один из суровых. - И что, вот так вот на синем глазу прокатит?

- Еще как прокатит! Я уже договорился с чиновниками банка. Им это же самим выгодно. 25 процентов они будут забирать себе.

- Круто. - Уважительно молвил Витек.

- Коррупция. - Одобрительно сказал другой.

- Это не коррупция! С пафосом возражал Осокин. - Это перспектива!

Зазвонил телефон. Мишка выудил из кармана пиджака заливающуюся трелями трубку:

"Да, я".

- Привет, - томно сказала Hаташа. - Я рубашку гладила, а по телевизору передали, что жара еще на две недели. Может хватить здесь париться, а то я как вобла стала. Поедем на море, а?

Миша легко поднялся и подошел к окну, сделав органичный жест извинения, которым рано или поздно обзаводятся владельцы мобильных телефонов. Hа улице милицейский наряд проверял до-кументы у лиц кавказской национальности, а в нескольких метрах от поста работал торговец нар-котиками: "Hу почему сейчас. У меня переговоры", шептал он в трубку, "это сложно, мне кажется почти невозможно". Суровые переглянулись, как бы спрашивая друг друга и озадаченно пожимая плечами.