неизвестен Автор - Максим и Федор

ПЁТР. Как ну и что ?

ВАСИЛИЙ. Ты же сам говорил - помешались на самоочевидности разума.

ПЁТР (раздраженно). Видел я, куда ты клонишь... Если бы, западник, не был пьян, то вспомнил бы, что Фауста Мефистофель тем и искушал:

Лишь презирай свой ум, да знанья луч, Всё внешнее, чем человек могуч. Тогда ты мой без дальних слов! ВАСИЛИЙ. Вот расскажу тебе такой случай. Был я на конференции по Достоевскому, хорошо, здорово, все докладчики - ученики Лотмана да Бахтина. Кончилась конференция, начались обсуждения. Выходит старичок какой-то, аж трясётся от волнения. Он вовсе не готовился выступать, он вообще говорить не умеет "как по писаному", просто очень любит Достоевского. Этот старичок очень рад и взволнован, что услышал столько мудрых речей, ну и хочет поблагодарить как умеет, этих мудрецов, да всё нескладно говорит, волнуется очень. И вот эти мудрые люди, наизусть Достоевского знающие, (ты учти, именно Достоевского), начинают над ним смеяться. Куда, мол, с суконным рылом, да в калашный ряд. А? Вот тебе их ум! Что бы тут сказал Фёдор Михайлович?

Пётр разливает.

ВАСИЛИЙ. Эти докладчики очень умные. Да не ущербен ли их ум? Ну ладно, вот и Максим почувствовал это. Слушай, ты же мне вермута в водку налил! А что Максиму делать? Что ещё попросить? Пискнул, было, в отчаянии, что чего там мелочиться, раз путь Бога теперь недоступен, делай меня Антихристом. Бес ему: нечего, нечего, много теперь развелось таких желающих - а сам-то рад, думает, теперь дело в шляпе.

Тут Максим очнулся, головой встряхнул, опомнился, да не совсем. Ну тогда, говорит, хочу благодати Божьей. Бес на него только шары выкатил. Опомнился Максим, засовестился, улыбнулся горько. Как ему с бесом бороться? Бог-то простит...

ЖИТОЙ (входя). Да они уже вермут открыли. Самойлов, давай-ка!

Житой разливает, Самойлов с умным видом настраивает гитару.

ПЁТР. Ты нам-то налей!

ЖИТОЙ. Налью, не ссы! (Разливает.) Мотин, ты так до утра и проспишь?

ВАСИЛИЙ. Пусть спит, у него действительно работа хреновая.

ПЁТР (Василию). И чем дело кончилось?

ВАСИЛИЙ (после паузы). Да ладно... Как-то не знаю уже. Ну, победил Максим, остался, правда, без ума, да из Японии своим ходом добирался.

ЖИТОЙ. Кого победил?

ВАСИЛИЙ. Да нет, я так...

ПЁТР. Причем здесь Кобот? И работа?

ВАСИЛИЙ. Ни причем, успокойся.

ПЁТР. А помнишь, Максим: "И ты доиграться хочешь?" И с дьяволом своим вечно... Такую байку меньше всего к Максиму отнести можно. Да ты уже пьян, вижу.

ЖИТОЙ. Нормально выпили?

Самойлов с сосредоточенным видом играет отрывки различных мелодий. Он играет очень быстро и чуть трясётся.

САМОЙЛОВ (хлопнув себя по колену). Эх, Лёшка, наливай,поехали!

ЖИТОЙ. А! Чего там! Давай! (Разливает).

САМОЙЛОВ. Ну, начинайте, что хотите, а я продолжу. Любую песню.

Небольшая пауза.

ВАСИЛИЙ. Гул затих, я вышел на подмостки Прислонясь к дверному косяку, И ловлю в далёком отголоске Что случится на моём веку.

САМОЙЛОВ (подхватывает). А в это время

На столе стояли три графина. Один с карболовой водой, Другой - с настойкой гуталина, А третий вовсе был пустой. Замешательство, смех. ЖИТОЙ. Из-за острова на стрежень, На простор речной волны Выплывают расписные Стеньки Разина челны. САМОЙЛОВ и ЖИТОЙ (хором).

А в это время на столе стояли три графина Один с карболовой водой, Другой - с настойкой гуталина, А третий вовсе был пустой. Общий смех. ПЁТР (с поганой улыбкой).

Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу, Утратив правый путь во тьме долины, ВСЕ. (хором, с ликованием). А в это время На столе стояло три графина... и т.д.

ПОЕДЕМ В ЦАРСКОЕ СЕЛО

Как-то вечером Василий со стаканом пива в руке говорил:

- В Пушкине, сколько раз проезжал, каждый раз в пивбаре раки давали.

- Почём? - спросил Пётр.

- По одиннадцать копеек штучка.

- Крупные?

- Да нет, мелкие, вообще-то. Не в этом дело. Ты когда-нибудь видел, чтоб в пивбаре раков давали?

Видел, - из гонора ответил Пётр.

- А где это, Пушкин? - спросил, сворачивая ногтем пробку, Фёдор.

- Как где? Ты что, не был? Под Ленинградом, на электричке, минут 20.

- Так что, поехали? - осведомился Фёдор в сторону Максима, развалившегося в кресле, как Меньшиков на

картине Сурикова. Максим безмолвствовал.

- Когда, сейчас, что ли? - спросил Пётр.

- А когда?

- Надо уж утром, в выходной, там в парк сходить можно.

- Поехали в выходной.

- Идите вы в жопу со своим Пушкиным, - прервал разговор Максим, пацаны, раков не видели...

Он встал, уже стоя допил своё пиво, подошёл к раскладушке и, сняв ботинки, лёг. Раздался звук как, если бы скажем, два десятка гусар скрестили шпаги.