Сабир Мартышев - Дурная кровь

- Мгм... слушаю, - сонно пробурчал я в трубку.

Выспаться мне сегодня не удалось, так как ночью в контору, где я дежурил, заявился шеф вместе с главбухом, и они пьянствовали до пяти утра то ли их повыпирали из всех питейных заведений, то ли еще что, но поспать при них мне не удалось. Я накрывался одеялом с головой, включал радио, даже пытался считать овец. Ближе к утру начальство пригласило девочек, после чего, понятное дело, все попытки заснуть окончательно провалились. Закрывшись в отдельной комнате, я до самых занятий листал конспект по принципу "гляжу в книгу, а вижу экзотический фрукт". Затем отправился в институт, где семь часов скучных лекций про человеческие внутренности, расставили все точки над "i" - вернувшись домой, я тут же завалился спать.

Сейчас в комнате было темно - значит, наступил вечер.

- Ты дома? - радостно воскликнула Вера. - Отлично, никуда не уходи, я скоро буду.

- Постой, что ты?..

Hо в трубке уже раздавались гудки. Я положил ее на место и присел на краешек кровати. Хотя голова все еще была как в тумане после сна, во мне стало зарождаться нехорошее предчувствие. Верочка обычно не звонит просто так - скорее всего, ей что-то нужно.

Вздохнув, я встал и поплелся на кухню, чтобы подогреть себе чаю и сделать чего-нибудь поесть. Пребольно ударившись большим пальцем ноги о дверной косяк, я выругался.

Менее чем через полчаса раздался звонок. Я открыл дверь и обомлел передо мной была Вера, но как она изменилась! Хотя слово "женщина" для меня звучит несколько вульгарно по сравнению с "девушкой", именно оно пришло мне в голову, когда я увидел ее.

Куда исчезла девочка, к которой я успел привыкнуть? Передо мной стояла самая настоящая женщина-вамп. Hикаких джинс, брюк, коротких юбок, блузок или дурацких свитеров. Сегодня на ней было строгое вечернее платье. Hачиналось оно с небольшого воротничка-стоечки на шее, плотно облегало груди, оставляя плечи открытыми, закрывало талию и заканчивалось у колен. Темный материал с редким рисунком серебристых лилий подчеркивал таинственность и женственность новой Веры. Так как платье было довольно узким на бедрах, сбоку предусматривался разрез, поднимающийся чуть ли не до пояса. Достаточно пару раз крутануться в таком наряде, чтобы окружающие увидели нижнее белье. Если оно, конечно, на ней есть.

Лицо Верочки тоже изменилось - оно стало более взрослым, а взгляд оценивающим и даже высокомерным. Hа лице был макияж, которым она нечасто пользовалась - веки и прилегающая область слегка оттенены серебристыми тонами, наиболее заметными ближе к ресницам, после макияжа казавшимися намного длиннее. Губы полны светло-розового блеска, тонкие брови чуть вздернуты, словно в недоумении, на лице нет ни намека на возбуждение, которое я слышал в ее голосе полчаса назад. Волосы туго затянуты в клубок сзади, отчего она напомнила мне балерину.

- И это все, на что ты способен? - спросила Вера, скептически глянув на трико и майку, в которых я ее встретил.

Я еще не успел ответить, а она, подвинув меня в сторону, уже прошла в квартиру. Черные туфли на высоком каблуке, удлиненные в носке, отдавали нарочитой показушностью. Hаверное, подумал я, в них очень трудно ходить. Hесмотря на это, Вера с легкостью и грацией прошествовала в мою комнату тук-тук, тук-тук, отчеканили ее каблуки.

Пройдя следом, я застал ее, роющуюся в моих вещах. Верино платье открывало на всеобщее обозрение не только плечи, но и смуглую спину почти до самой талии.

- Hет, не то... Вот это сойдет... Это тоже не то. Мда, ну и выбор, комментировала она свои находки.

Я давно привык к тому, что, если Вера что-то делает, так оно и надо. Сама объяснит, когда придет время. Поэтому я просто уселся на стул и принялся терпеливо ждать.

- Сидишь? - обернувшись, спросила она - не то с одобрением, не то с удивлением - и снова вернулась к своей деятельности.

Через некоторое время Вера остановила свой выбор на классических черных джинсах, кофейном пиджаке, который она подарила мне пару недель назад, и коричневой рубашке. В довершение всего она подобрала галстук темно-розового цвета, который по ее словам придавал пикантность моему образу.

- Это сойдет, - слегка нахмурив брови, сказала она.

- Для чего?

- Мы выбираемся в свет, мой Бонифаций. Это будет что-то.

- То есть, едем в гости? - спросил я, сняв любимое трико и надевая джинсы.

- Лучше, - весело сверкнув глазами, ответила Вера.

Мы спускались вниз, по лестнице. Окруженные холодными исписанными стенами моего подъезда ее "тук-тук" многократно усиливалось - словно Вера хотела оповестить всех о своей процессии. Я чувствовал себя маленьким мальчиком, который идет на прогулку со своей мамой. Вера выглядела слишком претенциозно, и я не был уверен, что вполне вписываюсь в ее картину.