Сабир Мартышев - Дурная кровь

Мне было больно видеть свою подругу такой, но еще больнее для меня была мысль о том, чтобы отпустить ее. Только не в таком состоянии, нет. Я хотел дать ей время на выздоровление, потому что сейчас, такой уязвимой, ее нельзя было отпускать одну. Как знать, может, план Дениса не столь дик, и шоковая терапия даст свои результаты.

- Это очередная игра, Павлуша, - постановил он.

- Если бы ты ее увидел, то не говорил бы так. Мне кажется, на этот раз она вполне искренна.

- Ха! Тоже нашел, кому верить, только она слезинку пустила, ты и купился.

- Денис, послушай...

- Hет, ты послушай. Если ты считаешь, что она и вправду убивается из-за тебя, то зря. Она прекрасно понимает, что после своего спектакля с этими велосипедистами у нее почти не осталось вариантов возвращения тебя к прежнему состоянию. Она же видит, что ты сейчас ставишь собственные условия. Вслушайся: Ты, а не Она!

- Думаешь?

- Конечно. Ты говорил ей, что прощаешь ее?

- Hет.

- Сказал, что любишь ее?

- Все как-то не было подходящего случая.

- Что хочешь жить с ней вместе?

- Hет.

- Вот видишь! Это явный признак того, что ты от нее отдалился и тебе нужно провести переоценку ситуации. А для нее это означает возможность поражения, к которому она не готова. Поэтому она всеми правдами и неправдами старается разжалобить тебя.

Он еще много чего говорил в том же духе. Доводы Дениса падали на мою голову тяжелыми глухими ударами, и я не мог оспорить их. А вдруг Вера и впрямь устроила это ради того, чтобы продолжить свою игру, как раньше? Ведь правда, она никогда не признавалась мне в любви, не говорила, что я ей нужен. Да и я молчун еще тот, но во мне слова признания жили давным-давно, выжидая часа, когда я осмелюсь произнести их, не наткнувшись на прохладную усмешку в ответ. Сейчас наступило то самое время, чтобы сбросить маску и объясниться, но Вера по-прежнему молчала, как партизан. Я до сих пор мог лишь догадываться о ее истинных чувствах ко мне.

- Hо в таком случае, - обратился я к Денису, - почему она не скажет, что любит меня? Сейчас это было бы самым действенным оружием.

- Да кто ее знает? Может, для нее такое признание имеет особое значение, и она не собирается бросаться им направо и налево.

- Даже ради меня?

- Ради тебя? - презрительно усмехнулся он. - А кто ты такой для нее? Hет, в самом деле.

Остаток пути мы проделали в молчании.

Парк на центральной площади города оставался последним бастионом умирающей зимы. Под кустами и деревьями лежали небольшие снежные холмы, однако весна уже подобралась к ним вплотную, и их края быстро таяли. Пройдет несколько дней и площадь будет не узнать. Скорее бы лето, подумал я, вдыхая все еще прохладный весенний воздух.

Желавших приобщиться к удивительной погоде было много, они прогуливались по дорожкам парка или же сидели на скамейках - старики и старухи, вышедшие, чтобы погреть свои косточки на солнце, студенты, прогуливающие пары, мамаши, приглядывающие за своими резвящимися детьми, и прочие. Мы с Денисом шли в сторону городского сада, вглубь парка, где было меньше людей и, благодаря теням от насаженных здесь тополей, больше снега.

У каменной плиты, поставленной на месте когда-то разрушенного Троицкого кафедрального собора, неторопливо прохаживался взрослый мужчина, выгуливая ротвейлера. Поблизости никого больше не было. Похоже, придется нам ждать Александра.

- Замечательно, он уже здесь, - сказал Денис, и мы направились к владельцу собаки.

Вблизи я разглядел, что никакой он не взрослый, а обычный парень немногим старше меня и Дениса. Мое первое и ошибочное впечатление возникло благодаря высокому росту Александра и его лицу - серьезному, волевому и красивому. Черные длинные волосы чуть вились и опускались на плечи легкого демисезонного пальто волнистыми мазками. Hос с едва заметной горбинкой придавал ему сходство с клювом ястреба, а высеченный словно из камня подбородок говорил о силе воли. Серые глаза смотрели холодно и уверенно, однако почти незаметные морщинки в уголках намекали на то, что он мог и любил улыбаться. Александр напоминал мне Антонио Бандераса, особенно его образ супергероя в фильме "Отчаянный". Этакий поэт-мечтатель и профессиональный убийца в одном флаконе.

Как любой нормальный человек, я не верил в существование идеальных людей, навязанных Голливудом, однако, если бы они были, то выглядели бы именно так. Теперь понятно, почему Денис говорил, что надо познакомить Веру с идеальным мужчиной.