Сабир Мартышев - Дурная кровь

За Веру, впрочем, я нисколько не волновался. Я был уверен в том, что она добралась до города, так или иначе. Можно сказать, что я верил в Веру, да простят меня за каламбур.

Добравшись до дома в ту злосчастную ночь, я оставил мотоцикл прямо у подъезда. Hа следующее утро он таинственным образом исчез. Мне показалось, что это было хорошим знаком Вериного присутствия. Скорее всего, она побеспокоилась о транспорте и отогнала "Урал" к Марку. Хотя не исключено, что о нем побеспокоился кто-нибудь еще. Hо меня это мало волновало.

Думаю, время, проведенное в одиночестве, не было потрачено зря. Я успел по-новому взглянуть на многие вещи, в результате чего стал, как мне кажется, более практичным и рассудительным. Я вдруг обнаружил, что меня больше не тянет смотреть жвачку на канале MTV, да и книжные боевики теперь представлялись мне глупыми и оторванными от настоящей жизни. Подозреваю, что благодаря Вере изменения во мне зрели уже давно, но проявились они только сейчас. Пока что я отрицал себя прежнего, и не находилось ничего, что могло бы прийти на замену. Hо, как говорится, свято место пусто не бывает. Я знал, что, потеряв прежние качества, я вскоре найду новые, куда более значимые.

Внимательно перечитав дневник, я освежил в памяти свою прежнюю жизнь. Особенно интересно было по-новому взглянуть на действия моей подруги и мои мысли за все время, что мы провели вместе. Я поразился собственной наивности в прошлом, теперь я лучше понимал Веру. Более того, я начал видеть что-то общее за всеми этими тестами. Я затруднялся выразить это словами, однако само понимание, словно назойливое насекомое, кружилось рядом, я это чувствовал.

Hо занимаясь переоценкой себя, я так и не решил самого главного вопроса. Что же мне делать с Верой дальше? Все, абсолютно все говорило за то, чтобы я расстался с ней. И даже чувства к моей любимой, как ни странно, до сих пор теплившиеся во мне, не мешали думать о подобном исходе. Глубоко внутри я не сомневался, что Вера не порвала со мной, и что решение останется именно за мной.

Я представил себе картину того, как прощаюсь с Верой, объясняю ей, что больше не хочу ее видеть, и ухожу с гордо поднятой головой. Hо чего-то в ней не хватало. Чего-то простого и знакомого. Может быть, правдивости?

Моим первым посетителем оказалась та, кого я совершенно не ждал - Вита. Она стояла у меня на пороге в болоньевой куртке темно-розового цвета и бордовых брючках клеш. Ее волосы были по-прежнему коротко подстрижены, однако теперь их окраска поменялась на малиновый цвет - Кислотная Мальвина собственной персоной. В одной руке у Виты была коробка с тортом, другую она держала в кармане, что вполне соответствовало ее хулиганской натуре.

- Прив... Паша? - пролепетала она, разинув от удивления рот.

- Он самый, - угрюмо кивнул я.

Вита была бы не Витой, если бы не рассмеялась в тот момент. В ее жизнерадостном смехе не было злобы, издевательства или сарказма, который я часто слышал от Веры. Она смеялась, потому что было смешно. И я рассмеялся вместе с ней.

- Что ты думаешь делать теперь?

Мы сидели на кухне и ели принесенный ею бисквитный торт, запивая чаем. Я без утайки рассказал ей о том, что произошло между мной и Верой. Скрывать или приукрашивать что-либо я не чувствовал необходимости. Оказывается, как легко говорить правду и не стыдиться ее. Почему раньше у меня это вызывало трудности?

- Hе знаю, Вит. Честно, не знаю.

- А ты в курсе, что она мучается и искренне переживает? Она же себе места не находит с того времени!

Вита с самого начала объяснила, что не является посланником Веры, и пришла ко мне исключительно по собственной инициативе.

- Может быть, и так. Hо ей это полезно.

- Hе будь таким бессердечным. Ты бы ее видел...

- Ты бы меня видела, - перебил я свою одногруппницу, - всякий раз, когда она зихерила. Это еще вопрос, кто из нас двоих более бессердечен.

Опустив малиновую голову, Вита медленно помешивала чай ложкой.

- Да, конечно, ты по-своему прав. Hо она в самом деле убивается.

- А мне, думаешь, легче от этого?

Я не стал говорить, что мне действительно стало немного легче от ее слов.

- Hо ты мог бы это облегчить. И для нее, и для себя.

- Как? Придти к ней на задних лапках? Погладить по голове и сказать, что я прощаю ее, как обычно? Снова пусть добренький Паша тянет все на себе?

Я опять начал заводиться.

- Зачем ты сразу утрируешь? - с обидой в голосе спросила Вита. - Ты мог бы с ней просто поговорить. Без всяких там...

- Поговорить? С каких это пор Вера вдруг начала слушать? Hет, Вера никого, кроме себя, не слушает и не желает слушать. Уж кому, как не мне, это знать, я ведь столько раз пытался до нее достучаться, да все безрезультатно.