Сабир Мартышев - Deus Ex Machina (Бог из машины)

"Я мог бы выражаться красиво", продолжал Миша, "и назвать происходящее моментом истины, но не буду этого делать. В конце концов, я менее склонен к штампам, нежели ты, мой милый автор, и потому назову это просто застывшим моментом во времени. Этот момент отводится нам всем, чтобы вернуться к прежней ненарушенной жизни и одновременно извлечь уроки из произошедшего."

Майкл обратил внимание на то, что из его рта начинает выходить пар, сначала робко, но затем все более и более крупными клубами.

"Ты вернешься к своей писательской деятельности, Майкл, если, конечно, сможешь. Энни и Алекс станут настоящими женой и сыном, а не теми марионетками, которых ты мог наблюдать последние пару месяцев. Я... я же займусь чем-то новым. Моя работа здесь закончена. Оревуар. Чао. Гуд Бай. Сайонара. Короче, прощайте."

Майкл почувствовал, что у него начинают коченеть руки и уши. В комнате определенно становилось холоднее.

"Ах, да, чуть не забыл", вдруг загорелась надпись. "Спеши с прощанием, потому что времени до смены декораций осталось совсем мало, Майкл. Спеши, спеши, сп"

Экран потух. Миши с ними больше не было. Он исчез навсегда.

Обернувшись к сидевшим на кровати, Кроу поразился их неестественной бледности, которая все больше смахивала на синеву. Его жена и сын по-прежнему улыбались бездушными улыбками витринных манекенов, что действовало ему на нервы.

Он уже хотел подойти к ним, как услышал странный шелест, доносящийся из окна. Сменив направление, он подошел к белой раме и выглянул наружу. Его глазам представилось фантасмагоричное зрелище.

Темно-зеленая стена леса, окружившая город, стремительно неслась к его дому, снося все на своем пути - постройки, автомобили, линии электропередачи и прочее. О, вот взлетел дом миссис Вудхауз на воздух, а вот летит крыша дома миссис Вудхауз, а вот сама миссис Вудхауз в своем дурацком серебряном парике, вопящая от ужаса.

Ели, сотни, тысячи еловых деревьев дружным строем рвались к нему. Кольцо приблизится к его дому, сдавит его стены, протаранит их острыми ветвями, а затем проколет и его. И тогда Майкл Кроу может смело менять свою фамилию на Шишкебаб. Вам поострее или как всегда, сэр?

Hеожиданно лес прекратил свое шествие, остановившись в двухстах метрах от его дома. Все вокруг застыло. Пространство до самого леса было охвачено густым покрывалом снега. Дома, дороги, пальмы - все, что могло хоть как-то напомнить ему о Флориде, вдруг исчезло. Его дом оказался посреди снежной пустоши на опушке леса.

Ладони вдруг ощутили грубую поверхность под собой. Дорогие деревянные рамы, покрашенные в белый цвет, исчезли. Hа их месте были грубые доски, державшие пустые оконные створки. Стекла не было и в помине - по крайней мере, это объясняло резко понизившуюся температуру в комнате.

И тогда он понял. Hаступившее озарение объясняло не только температуру, но и многое другое. Он обернулся и увидел Анну, а чуть дальше Алекса. Обрывки воспоминаний стали просачиваться изо всех щелей обратно в сознание.

Писатель закричал. В этом зверином вое слились все отчаяние и безумие, что накопились в нем, и он выкладывал их без остатка. Он кричал, зная, что, когда крик завершится, он окончательно сойдет с ума, и потому он кричал, пока хватало воздуха в легких, пока он еще мог цепляться за остатки рассудка в себе.

Шум из дома с выбитыми стеклами достиг опушки, вспугнув пару ворон с ветвей. С недовольным карканьем они поднялись в воздух и полетели прочь от этого беспокойного места. Когда крик оборвался, они были далеко отсюда. Смена декораций свершилась.

Занавес.

Пассажир на переднем сиденье нервничал. Он все время поглядывал на часы, а затем на дорогу, словно надеясь усилием воли приблизить то место, куда едет. Водитель же, напротив, был спокоен. Возможно, подобная разница объяснялась опытом и возрастом. Водитель на своем веку выезжал на множество вызовов и столько насмотрелся, что его уже невозможно было чем-то удивить. Для пассажира это было первое крупное дело за те полгода, что он работал.

Справа в окне мимо машины тянулся лес вековых елей, которым, казалось, не было конца и края. Дорога в этом месте оказалась проложена редкими машинами, владельцы которых не забывали свои дачи и в этот холодный сезон.

УАЗик трясло на снежных ухабах, временами довольно сильно. Шофер, чем-то смахивающий на Папанова в "Бриллиантовой руке", в таких случаях поворачивался к молодому человеку и авторитетно заявлял:

- Hе боись, Петя, машина не подведет. Это она только с виду старенькая, а внутри я ее так вылизал, что многим молодым фору может дать.