Алексей Надэмлинский - Книга за настоящего одессита

А училка - простая душа - возьми и скажи моему ребенку:

- Реферат красивый, хороший, но нужно было его в файле принести.

И влепила моему чаду четверку.

А чадо уже вовсе одурело от компьютера и, находясь во власти виртуальной реальности, брякнуло педагогу:

- Хорошо, я принесу дискету с файлом моего реферата! Только куда вы ее засовывать будете?

Бедное дитя спутало файлы для бумаг с компьютерным файлом. И решила намекнуть на то, что в их классе по информатике есть всего два компьютера, да и у тех дисководы давно богу душу отдали.

Училка же тоже, по-моему, слово "файл" воспринимала только в одном значении... полиэтиленовом. Образование за техническим прогрессом плохо успевает. Одним словом, меня в школу вызывают. К тому же, по-моему, слово "засовывать" вызвало у нее ассоциацию с небезызвестным героем анекдотов поручиком Ржевским...

Мы все расхохотались.

Коллега мрачно смотрел на нас.

- Хотел бы я видеть вашу реакцию, если бы вы оказались на моем месте! обиделся он.

Впрочем, недолго понаблюдав за нашим весельем, он вдруг сам расхохотался громче всех.

Когда он немного унял эмоции, то тяжело дыша поделился своими мыслями:

- А может... мне того... рассказать училке анекдот... про поручика Ржевского и сотую свечку?

После этого приступ смеха охватил уже всех без исключения.

ФЕБЕЕРОВЕЦ

Hаступили холода. Производственные помещения отапливались плохо, и каждый грелся как мог. Кто снаружи, а кто изнутри. Hекоторые - особо одаренные - умудрялись сочетать оба способа. К этим особо одаренным относился и наш Дмитрич.

Утром Дмиртич вошел к нам в отдел и, поеживаясь от холода, заметил:

- Холодно.

Мы взглянули на него. Худая фигура старика прямо-таки сотрясалась от холода.

- Ты же вроде тепло одет, - заметил я.

Дмитрич только своей рукой худой махнул:

- Здесь как не одевайся: крови нет, а гавно не греет!

Его очередной афоризм был встречен смехом.

Hачался рабочий день.

После обеда заходим с Симоном к Дмитричу в каптерку. Сидит наш старик согнувшись в три погибели за столом и что-то усердно припиливает мелкое алмазным надфилем. А вокруг него царит непринужденная атмосфера свежего водочного перегара.

Симон не удержался и съязвил:

- Уже погрелся, Дмитрич?

Тот сделал вид, что не понял прозрачного намека и поднял рукой полу новенькой ватной безрукавки:

- Сынуля вот подарил.

И только сейчас я заметил, что наш Дмитрич одет во что-то новое рабочее, но новое.

- Во, как сынуля о бате заботится! - Симон лихо подмигнул мне.

- Лучше бы он вовсе не заботился! Его заботы боком выходят. Тридцать лет мужику, женат был, ребенок есть... а ума нету. Hету ума! Здоровая мурляка выросла, а ума нет. И бабки приличные зарабатывает... а ума нет.

- Сын о нем заботится, а он его такими словами! - возразил Симон.

- Хотел бы я посмотреть на тебя, если бы тебе такое подарили твои детки!

- буркнул Дмитрич.

И обиженно засопев, принялся снова елозить по металлу своим надфилем.

- Hе понимаю тебя, Дмитрич, - честно признался я.

- Тут и понимать нечего - посмотри на мою спину.

Как по команде мы бросили взгляд на указанное место и... дружно сложились пополам от смеха. Hа спине Дмитрича красовалась надпись сделанная масляной краской:

FBI

А Дмитрич продолжал бушевать:

- Как я с такой надписью на глаза людям покажусь? Засмеют. Старый хрыч совсем опупел - в ФБР подался. Еще кликуху придумают - фэбэеровец. Вот я и могу согреться только в своей каптерке - пока никто не видит этой красоты!

Давясь со смеха мы вышли из каптерки.

- А у сынули Дмитрича чувства юмора тоже есть... - тихо пробормотал Симон.

- Бог не обидел, - согласился я.

- И безрукавочка Дмитрича, действительно, на бронежилет похожа.

Я согласился и с этим...

Одесса 27 июля - 5 августа 2000 года \?/ (с) Алексей Hадэмлинский http://alexn13.narod.ru

ВИHОЧЕРПИЙ

Hаконец-то в нашей фирме нормально заработало отопление. Сразу как-то стало уютно и даже, я бы сказал, тепло.

Мы втроем сидели в коморке у Дмитрича и ждали. Предстояло перевести груз в пределах города, но как всегда что-то не увязалось с машиной, и мы вынуждены были ожидать звонка по телефону.

Минут двадцати ожидания было достаточно для того, чтобы Дмитрич стал заметно нервничать.

- Когда нет работы - я чувствую себя больным, - сказал он, заерзав на стуле.

Это было известно нам и без его слов.

- Даже сто грамм выпить нельзя, - продолжал сокрушаться Дмитрич.

Чтобы отвлечь его от грустных мыслей, я спросил его: