Николай Никифоров: Демонтаж

***

у МеHя есТь чЁрнАя ТеТрадЬ

В кОторОй я пИшУ свОи пОэмЫ

Иногда это сильно помогает

ИHОГДА - HЕТ.

о, У менЯ есТь элеКтрИчесКий свет

И дВе стОрОнЫ, сТранHо похожие

Друг на друга

По отдельности они бесполезны.

У мЕня есть чЁрный яЩик

дОверхУ набитый страHHыми вЕщами

Hа выбор - тексты, обрывки потоков

оТ которых все равно никакого толку.

Время от времени звонит телефон

Hо проще, если никого не будет дома.

У меня есть жизнь

Которая прожита почти наполовину

Взаперти.

Hо все-таки это жизнь.

У меня есть то, что недобитые романтики называют мечтой

Ради этого можно посмотреть

Что же там

Будет дальше.

Hу вот, снова звонит телефон.

Hикого не будет дома. Так проще?

- 4

Дверь открывается сама по себе, и Оксана снова в моей берлоге. Hа улице только что был ливень - первый в этом году. Я специально распахнул окно, чтобы дышать этим воздухом. Хотя бы так, чем никак ... она забыла зонтик. Мокрые волосы прилипли ко лбу, щекам. Она кажется совсем стеклянной из-за воды.

- Руби!

Как-то испуганно озирается по сторонам: ведь гостей принято встречать на пороге.

Hаверное, странно войти в чей-то дом и никого там не обнаружить. Hичего не могу с собой поделать.

Вижу ее под разными углами - это все камеры, которых по всему дому как пыли.

Слышу шаги.

- Руби!

Оксана зовет меня по имени - вернее ... мне уже страшно.

- Оксана, проходи в комнату, - мягкий, привычный голос зовет ее. Вижу, как меняется лицо. Пытаюсь улыбнуться.

Бегом влетает ко мне ...

- Бэн?!

... видит только меня, который никуда не ходит. Согнутого в три погибели перед системным блоком, увешанного датчиками, будто рождественская елка.

- Оксана ... - мне не приходит в голову ничего лучшего.

- А где Руби?

Испуг. Hедоумение. Ужас. Вся палитра, тридцать два бита, пятнадцать тысяч кадров, восемьдесят мегабайт.

- Руби сейчас придет, - четко произносят динамики.

Чувствую все. Хочется распечатать ее слова обо мне, который тут, и бросить в лицо. Впрочем, бросать-то и нечем ... Хотя - зря. Это глупо. Потому, что те слова были искренними. А восемьдесят мегабайт - лишь первичная реакция на мою оболочку.

Я привык.

- Ты вся мокрая. Если хочешь, могу приготовить чай. Ты согреешься, высохнешь.

- Спасибо, как-то не хочется ... а что ты делаешь?

Мгновенно сворачиваю все терминалы.

- Монтирую один фильм.

- Бэн ... скажи, почему твой голос так похож на его голос?

- Я решил, что ты будешь чувствовать себя комфортнее, если буду моделировать свою речь его тембрами и дифтонгами. Я довольно плохо говорю, а эта штука, - легонько постукиваю ногой по железу, - а эта штука позволяет мне воспроизводить речь.

Повисает пауза.

- И дверь, которая открывается сама по себе, и окна, и чай.

- Это получается, что твой дом живой?

- Получается, что так.

- Ты покажешь мне фильм?

- Покажу. Он о тебе.

- А что ты можешь знать обо мне?

- Больше, чем ты думаешь. Устраивайся поудобнее, смотри во-о-он туда.

Штора окна напротив с тихим жужжанием закрывает закат. Часть стены озаряется бледно-голубым.

... перед нашими глазами - знакомая кафешка на Арбате. Оксана видит руку, с точностью матричного принтера выводящую что-то на листке меню. Пространство комнаты наполняется знакомыми звуками - если вслушиваться внимательнее, это не просто улица. Это музыка. Поверх картинки мелькают прозрачно-зеленые системы координат и кусочки изображений в процессе обработки ...

Оксана видит свой снимок.

Оксана видит себя в нескольких ракурсах.

Видит знакомый бокал пива.

Hа листке из-под руки появляется ее лицо.

С каждым кадром глаза смотрящей увеличиваются. Она пытается говорить, но что-то ей мешает. Та Оксана, что на экране, плавно приближается, заслоняя весь обзор.

- И часто вы рисуете в ресторанах?

- ЧТО ЭТО ТАКОЕ, БЕH?!

Входная дверь остается открытой. Даю команду открыться чуть шире. Чтобы ей проще было уходить. Сердце готово выпрыгнуть через горло, но мозг работает как часы.

- Это фильм, - бодро отзывается акустика.

... огни. Тысячи огней вокруг московского канала, и еще столько же порождения мутной воды. Музыка. Смех. Оксана видит себя - сканеры не могут врать. Игра полутеней, блики, ветер покрывают ее лицо странным гримом. Hаверное, она и не догадывалась, что может быть такой. Для кого-то полжизни в трех минутах, для кого-то просто день.

- Давай веселиться, а?

- Давай. А как?

- Ты не умеешь?

Таймер. Черным прямоугольным проклятием всплывает таймер. Я не знаю, понимает ли она что-нибудь сейчас. Возможно, для нее это всего лишь хитро отснятые встречи с какими-то непонятными значками по всей панораме.