.. извлекаю из омута рака. Огромного бурого рака. Тройник зацепил-таки его за клешню, в которой он зажал живца. Так вот кто тут мародерствует! Мы переехали на другой омут. Но и здесь раки не давали спуску нашим живцам. В довершение всего мы поздно услышали приближение шедшего сверху буксира с караваном дровяных барж, он навалился на наши кружки и добрую половину из них утащил с собой в Моршанск. - Черт бы побрал того сладкоречивого всезнайку, - не выдержал Антон, вспоминая старичка, так красочно агитировавшего за кружки. - Посмотрел бы он, как его "сторожевой отряд" разрушают раки да дровяные баржи! Не кружочник, а сирена златоустая! - А может быть, дед Сысой и прав, что нет сейчас щучьего жора? - заметил я. - Это верно, но главное, на кружки надо ловить на более широком водоеме, а не в этом рачьем засилье. Завтра лучше поставим жерлицы, "может, и обласкает какая"... - улыбнулся Антон. - А то ведь старый ворчун нас и за рыболовов не считает. - Ну что же, попробуем. А пока на безрыбье и рак - рыба, бросил я в ведерко Антону усатого мародера. И собрав оставшиеся от разгрома кружки, мы (отнюдь не в приподнятом настроении) отправились домой... Дед принес трех лещей... - Никак опять порожнем? - покачал он головой. Оно, брат, такое рыбачье-то дело - когда обласкает, а когда и нет. Да ведь и сноровки требует... А то зашли бы ко мне, рыбки-то отведать? - Спасибо, дед, в лещах костей больно много. К нам захаживай. На следующее утро, наудив мелких окуней, мы расставили на тщательно выбранных местах двенадцать жерлиц, и к полудню в нашей лодке уже лежало шесть хороших щук. Жерлицы Антон ставит мастерски, и если поблизости гуляет хоть одна щука, - она непременно "сядет" на крючок. Перенял это искусство Антон от старых белорусских рыбаков, рыбачивших на Соже... К жерлице должен быть хороший "подход" для щуки из омута или с русла, от заводи, или из прибрежных трав - живец отовсюду, хорошо должен быть ей виден. Лучший жерличньш живец - окунь. Плотва, красноперка и другая "бель" быстро засыпают, окунь же может проходить на жерлице сутки и более. Не забывает Антон проверить, нет ли вблизи от живца под водой сучков, водорослей и даже отдельных травин, и убирает их прочь, иначе живец непременно приткнется к ним и будет стоять неподвижно - к такому живцу щука не подойдет. И, наконец, еще одно - ходовой шнур жерлицы мой друг защемляет в вилке возможно слабее, чтобы только-только держал живца. Осторожная щука и еще более осторожный жерех, почувствовав сопротивление шнура, выбрасывают живца из пасти и уходят. Длина же шнура не должна позволять схватившей рыбе добраться до каких-либо затопленных кустов или глубинных коряг - иначе будут потеряны и снасть и рыба... Дед в это утро "не обрыбился" и вернулся с реки хмурый... - Никак сегодня порожнем? - приветствовал его Антон. - Вот я и говорю, - начал свое дед, рыбалка это, брат, такое дело... - Когда обласкает, а когда и нет? - закончил я с невинным видом. - Вот-вот, - подозрительно взглянул он на меня. - Да ведь и сноровки требует, - ввернул Антон. Дед что-то пробурчал и ушел. Вечером он появился проведать, где и как мы ловили. Признал-таки нас за рыболовов! Узнав, что щук мы взяли не на кружки, он очень обрадовался? - А что я вам и говорил. - Для кружков, дед, нужны большие водоемы, - вздохнул Антон. Не скажешь ли, где нам лучше на леща посидеть? Дед подумал и пожевал губами: - Да оно, брат, как сказать... Лещ-от, он везде есть, - и, немного помолчал, добавил: - На Глубоком ловят, на Мамонтовском, а то на Круглый омут податься можно, где Петр-голубина душа лавливал. Омут тот крепкий, все дно в дубах, потому и лещ там держится. - Можно и на Круглый. А что, дед, это фамилия такая - Голубина душа? - Прозвание такое. Лесоруб тут у нас был, Петром звали, а по фамилии Голубев. Вот его Голубиной душой и величали - такой уж он был душевный человек... Только потонул он летось, в паводок... - Как же это, дед, случилось-то? На сплаве что ли? - А так брат. В жизни оно всяко бывает. Всю войну прошел человек, награжденья имел, а поди вот, - вздохнул старик. - И работник-то знатный был. А особливо ребятишек любил. Своих у него не было, так он их всех привечал: кому, там, свисток, кому крючок аль леску подарит -так они круг его и табунились. Да и меня, старика, припасом рыбачьим не забывал. А уж как рыбалку уважал. Да и лавливал хорошо. Бывало, наловит Петр рыбы и сейчас ребятишек давай оделять, которые тут случатся. Ну, а они и рады... Что говорить - душевный был человек. - Ну, а дальше-то, дед, как было? - спросил я у примолкшего старика. Собираясь с мыслями, он не сразу продолжал: - Так, брат, оно и шло все, до случая-то... А летось, видишь ли, весна у нас поздняя была, и лед на реке не в пример задержался. А тут вздумали ребятишки на ту сторону, в Мамонтовку, утром сбегать, к фершалу. Кошка, видишь ли, крыло голубю у них спакостила... А река-то еще в ту ночь тронулась. И к утру вода поднялась, как допреж и не было - тетку, вон, Марью по самые окна затопило! Поехал за ней Петр, в саму избу въехал, снял ее с печи вместе с курами и обратно везет, а народ улыбается: "Вот, мол, новый Мазай объявился". И только он к берегу подъехал, как тут и закричали, что ребята на реке тонут. А на реку страсть и смотреть что деется паводок, - махнул рукой дед... - Как же это за ребятами не досмотрели? - спросил Антон. - Поди усмотри за ними, за пострелами, - нахмурился дед. - По льду видишь ли не перешли, так на лодке вчетвером к фершалу с голубем-то поехали. Ну, а на середине их закрутило и на льдину выбросило, а лодку унесло. Льдина-то к вершине осины приткнулась и вот-вот перевернется, тут они и закричали. Как услыхал Петр, что тонут ребята - сейчас в челнок и к ним. Успел захватить. Только как всех их взять? Челноки наши, сам видишь, какие-не более двух берут, а ребят-то четверо! Что делать-то?! Вот тут он, брат, на великое дело свое и решился... Почитай, что на верную погибель свою отважился человек... Посажал всех в лодку, а сам на той льдине остался: "Гребите, говорит, как можете к берегу, да скорей за мной лодку вертайте с кем из старших!" А тут сверху опять стеной лед пошел, должно, затор где-то прорвало. Упало во мне сердце: пропал, думаю, Петр! Так оно и вышло. Ребята успели к берегу, а он... Только два раза и показался из воды,- когда лед налетел, а уж больше Петра и не видели... Потом уж нашли его. после паводка. Полушубком, видно, за куст зацепился, а за пазухой у него голубь' был, что ребята к фершалу возили... Должно, положил, когда их в челн сажал. Вот взаправду, и выходит, - вздохнул дед Сысой, - душа-то голубиная была у человека, чистая да смелая... - Русская... - задумчиво сказал Антон. Все замолчали... ...Над лесом зажглась первая робкая звезда. Кто знает. - Быть может, сама она давно уже и догорела, но последние лучи ее, летя через мировые пространства, долго еще будут идти к нам па Землю. Так и прекрасный образ человека, отдавшего свою жизнь во имя спасения других, еще долго будет живым в памяти окружавших его людей, как и эта, быть может, давно уже и погасшая, но для нас - все так же живая звезда...
Читать дальше
