Алексей Олейников: Ночное Солнце

Фанера ухмыльнулся еще пакостней и театральным шепотом сообщил:

- Я добрался до Нижнего мира.

- И каким же это, позвольте узнать, образом? На карачках? Или поездом? - прищурился я.

Все полосатей, однако.

- Зря издеваешься. Вот за это я тебе пока не скажу.

Это будет мой сюр и приз.

- Погоди, погоди - заинтересовался я, отставляя чашку. Какой к Аллаху кофе.

Тут такие дела.

- Пиннокио от слова пинок, ты что, хочешь сказать, что ты туда в физическом теле добрался?

- Ну дык.

Фанера выглядел до ужаса довольным собой.

- В этом самом теле? - продолжал уточнять я, для наглядности ткнув себе, любимому, под ребра.

Больно ткнув, надо сказать. Но ради науки чего только не вытерпишь.

Нет, в своем.

Он еще и лаконичный, гадина.

Я попытался поверить.

Не получилось.

- Гонишь, парень.

- Неа - безмятежно улыбнулся Фанера. - Не гоню. Это правда.

- Володя - округляя глаза, прохрипел я. - Володенька. Друг ты мой фанерный. Ты меня извини, но у тебя от всех этих переживаний крышка поехала. Далеко и отсюда не видно. Проникновение в Нижний, Верхний и все прочие миры совершается здесь!

Я постучал себе по лбу чайной ложкой. Звук был на удивление громким. У меня, что тоже крыша едет?

При помощи разных методик, ты, парень, просто сдвигаешь свою точку сборки. Или, скажем так, спектр восприятия. И начинаешь видеть хрень всякую. Какую приличным людям лицезреть не полагается. Тоже и у психов. Они начинают видеть по-другому, выпадают из общего спектра нормальных людей. И ты можешь свой спектр либо сместить, либо расширить. Иного не дано!

Я осекся. Фанера гнусно ухмылялся, сопровождая каждое мое слово утвердительным кивком.

- У тебя щас голова отвалиться. А я на место ег присобачивать не буду. Разве что задом наперед.

Вы что-то имеете сказать, подсудимый?

- Имею - вздернул он подбородок. - И даже сказать!

Таки оно вертится!

- Несомненно, сын мой. Вот вы нам с костра подробно этот вопрос и осветите. Со всех сторон. Ты серьезно??

- Вполне.

- И что, ты там был?

- Естессно - просвистел Фанера, вставая, дабы ополоснуть чашку.

Я проводил его напряженным взглядом, озабоченный двумя важными мыслями.

Первой: Кто из нас более сумасшедший?

Володька, прогоняющий всю эту пургу мне скучным, обыденным, усталым голосом, без своих обычных подколок?

Или я, до сих пор не набравший 01,02,03 и службу точного времени?

И второй: Опять кофе остыл!

И тут Фанера меня добил.

Он резко развернулся, в тапочках на кафеле это получилось особенно лихо, и, выбросив вперед правую руку с зажатой в ней незримой кепкой, с лукавым прищуром провозгласил:

- Нет, знаете ли, батенька, таких крепостей, которые не могли бы. И не позднее, чем сегодня я туда собираюсь!

- Туда? - рискнул уточнить я направление, тыкая пальцем вертикально вниз.

В подземелья ведьм?

Deadушка Ильич отрывисто кивнул, не снисходя до базаров с презренным мной.

Я зажмурился и, обхватив крепкими мозолистыми руками старого квакера свою голову, долго-долго сидел с ней в обнимку. Пока в бедной черепушке все не устаканилось, и наверх не всплыла, пусть не самая лучшая, как потом выяснилось, но все же мысль.

Которую я и поспешил высказать.

Я иду с тобой, первообходец. И попробуй, только отказаться. Ну, попробуй, плииз.

- Со мной? - задумчиво протянул Фанера, почесывая подбородок кухонным ножом.

А ты комсомолец?

- Я богомолец! - раздраженно отрезал я. - Ну, так как?

- Это может быть чревато.

Испугал гусара ниппелем - фыркнул я презрительно и гордо откинул назад голову., Прицельно, прямо в кактус на подоконнике.

...Когда стихли рокочущие раскаты живаго великорусскаго языка, Фанера подвел смешное слово резюме.

Под монастырь.

- Зер гут. Дас ист карашо. Ты пиит, крепостной чести. Стихи помнишь?

Чьи именно? Достаточно хорошо знаю лишь Гумилева.

Остальных..

Я задумался.

- Вересковый мед Стивенсона, кое-что из Пастернака и Ходасевича, малость Киплинга, А.С.П.

на уровне школы. Цветаева, Ахматова, Блок - практически ничего.. Высоцкого и Башлачева немного. Э..

- Хватит, хватит - оборвал Фанера. - Ты б еще Ли Бо и Басе вспомнил. Свои, Сашок, свои. Чужие там практически не в кассу ..

- А в копилку - подхватил я. - Ясно. Свои, канэчно, помню. Но вот стопроцентного экспромта не гарантирую. А что, стихи там пролеторьят вместо булыжников использует? Наглядный пример превращения слова в тело, а пытливой мысли в добротную ситцевую материю?

- Увидишь - уклонился мой скользкий друг. - Короче, жду сегодня в семь. У меня.