В. Л. Пименова - Все тайны Земли, которые ты должен узнать, прежде чем умрешь

Мату Хари одели в откровенный костюм баядерки с цветным лифом и легким саронгом, завязанным вокруг бедер, одеяние заканчивалось браслетами на руках и ногах. Вокруг танцовщицы курился фимиам и душистые масла, одно за другим падали на пол одеяния, звучала «восточная» музыка… Париж был покорен.

Так просто — всего лишь обнаженное женское тело в соответствующем экзотическом обрамлении, проделывающее несложные танцевальные па, — и этот трюк сработал.

Газеты пели хвалебные оды, критики захлебывались от восторга, восхищаясь «ритуальными» танцами новой Саломеи.

Мата Хари сама удивилась тому, как легко в этот раз к ней пришел успех — ведь Париж трудно удивить эротическим шоу. Она объясняла это тем, что, в отличие от танцовщиц кабаре или стриптизерок, подавала свое выступление под модным восточным соусом и умела вести себя в обществе. После того как зрители видели ее на сцене практически обнаженной, она надевала модные цивилизованные наряды и спускалась в зал, обходя гостей и умело поддерживая светскую беседу. Значит, к ней нельзя было относиться просто как к стриптизерше (по крайней мере — как к дорогой содержанке).

А что можно было сказать про ее танец?

Она двигалась, украшенная драгоценностями и покрывалом, — «и это, в общем, все», писала «Ля Пресс». А вот еще одно описание ее танца: «Мата Хари впечатляет не только игрой ее ног, рук, глаз, рта и ярко-алых ногтей. Не стесненная одеждой, Мата Хари играет всем своим телом. Если боги не реагируют на ее предложение красоты и юности, она жертвует им свою любовь, свою невинность. Покрывала, символ женской чести, падают. Одно за другим жертвует она их богам. Но Шива требует большего. Девидаша приближается — еще одно покрывало, обнаженное ничто — выпрямление гордой, победоносной наготы. Она посвящает богу всю пылающую в ней страсть».

Рецензент «Эко де Пари» написал, что в ее танцах «нет ни танцевального совершенства, ни чего-либо еще примечательного (…). Но нельзя сказать, что (…) взгляд на эту красивую индуску вызывает грязные мысли — хотя она обнажена с головы до пят, с большими глазами и улыбающимся ртом, который на ее лице выглядит точно разрез в плоти спелого яблока».

Писательница Габриэль Колетт была наиболее точна, описывая шоу Маты Хари, — ведь она тоже была женщиной, и на нее эротизм представления не действовал: «Я видела, как она танцевала у Эммы Кальве. Собственно, это не было танцем. Куда больше это было умение грациозными движениями сбрасывать с себя вуали. Представление она начала почти голой (…) с полузакрытыми глазами и исчезала укутанной в свои покрывала».

И это выступление заставило говорить о ней весь Париж? О, эти странные мужчины…

Когда о ее успехе услышал бывший супруг, он был искренне удивлен: «Танцовщица? Да у нее плоскостопие — она не умеет танцевать!»

Вместе с популярностью к Мата Хари пришли деньги, любовники и роскошь, о которой она так мечтала. В окружении пальм, цветов и благовоний она танцевала в модных парижских салонах, в театре «Трокадеро», в доме актрисы театра «Комеди Франсэз» Сесиль Сорель, в «Гран Серкль», в «Серкль Руайаль».

Последующие два года она танцевала в Париже и на самых престижных камерных площадках Европы. А еще она продолжала совершенствовать собственный имидж, давая замысловатые претенциозные интервью: «Священные танцы брахманов — это символы. Их фигуры — это выражение мыслей. Сам танец — это стихотворение, а жесты — слова».

Неужели никому не пришло в голову, что брахманы — это монахи, и очень сложно представить монаха, который раздевается догола, чтобы сформулировать свою молитву к божеству.

Но из уст очаровательной 30-летней женщины публика готова была терпеть любую чушь.

Один из армии любовников Мата Хари, адвокат Эдуард Клюне, познакомил ее с популярным парижским импресарио Габриэлем Астрюком (он привез в Париж на гастроли Шаляпина и Русский балет Дягилева). Тот помог ей получить ангажемент в шикарном театре «Олимпия», где уже проходили сеансы «синематографа». Мата Хари получила астрономический по тем временам гонорар в 10 тысяч франков. Но оказалось, что Маргарет пошла по стопам своего отца — услышав о ее триумфе, один парижский ювелир тут же послал к ней судебных исполнителей, чтобы взыскать долг… в 12 тысяч золотых! Она успела заказать драгоценностей на сумму, превышающую самый большой ее гонорар. Впрочем, дело в суде кончилось полюбовно — Хари присудили выплачивать долг по 2 тысячи в месяц.