В. Л. Пименова - Все тайны Земли, которые ты должен узнать, прежде чем умрешь

Еще 4 месяца воли, и Сонька опять попадает в тюрьму, теперь уже в Нижнем Новгороде. Ее приговаривают к каторжным работам на острове Сахалин.

На этапе она сходится с прожженным вором и убийцей по прозвищу Блоха и, встречаясь с ним в барачных сенях, предварительно уплатив денежку караульному, подговаривает его бежать.

У Блохи уже был опыт побега с Сахалина. Он знал, что бежать оттуда не так уж и сложно: надо пробраться через сопки до Татарского пролива, там самое меньшее расстояние до материка, которое можно переплыть на плоту.

Но Сонька боялась идти по тайге и боялась голода. Поэтому она уговорила Блоху поступить по-другому — самой переодеться в конвойного и «конвоировать» Блоху по хоженым дорогам. Блоха убил караульного, Сонька переоделась и… план провалился. Странный конвоир вызвал подозрения, Блоху быстро признали и поймали, а Сонька, успев сбежать, поплутала по тайге и вышла прямо к кордону.

Блоху приговорили к кандалам и дали 40 плетей. Когда его пороли, он громко орал: «За дело! За дело меня бьете, ваше высокоблагородие!.. Так надо мне! Бабу послушал!..»

Сонька оказалась беременной, и наказание отложили, но вскоре у нее случился выкидыш, и за очередной побег ее наказали поркой. Экзекуцию проводил страшный сахалинский палач, который ударом кнута мог перебить нетолстое бревно. Дали ей 15 плетей, а кругом стояли арестанты и улюлюкали «воровской королеве». На руки ей надели кандалы, которые за три года так изуродовали ей руки, что она уже не могла заниматься воровством, да и ручку держала с трудом.

Ее держали в одиночке, где ее посетил Антон Павлович Чехов, проезжавший по Сахалину. Вот что он написал в своем «Острове Сахалин»:

«Из сидящих в одиночных камерах особенно обращает на себя внимание известная Софья Блювштейн — Золотая Ручка, осужденная за побег из Сибири в каторжные работы на три года. Это маленькая, худенькая, уже седеющая женщина с помятым старушечьим лицом (ей было всего около 40!). На руках у нее кандалы; на нарах одна только шубейка из серой овчины, которая служит ей и теплою одеждой, и постелью. Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у нее мышиное. Глядя на нее, не верится, что еще недавно она была красива до такой степени, что очаровывала своих тюремщиков, как, например, в Смоленске, где надзиратель помог ей бежать и сам бежал вместе с нею».

Соньку посещали многие писатели и журналисты, посещавшие Сахалин. За отдельную плату с ней можно было даже сфотографироваться. Сонька сильно переживала это унижение. Пожалуй, больше, чем кандалы и порку.

— Мучили меня этими фотографиями, — признавалась она журналисту Дорошевичу.

Многие, кстати, не верили, что осуждена и отбывает каторгу именно Золотая Ручка, даже чиновники думали, что это подставное лицо. Дорошевич встречался с Сонькой и, хотя видел ее только по фотографиям, сделанным до суда, утверждал, что Сонька — подлинная: «Да, это остатки той. Глаза все те же. Эти чудные, бесконечно симпатичные, бархатные глаза».

После окончания срока Сонька остается на поселении и становится хозяйкой небольшой квасной. Приторговывает краденым, из-под полы торгует водкой и даже организовывает для поселенцев что-то вроде кафешантана с оркестром, под который устраивали танцы.

Но ей, жившей в лучших отелях Европы, тяжело смириться с такой жизнью, и она решается на последний побег…

Она смогла пройти только несколько километров. Солдаты нашли ее лежащей лицом вниз на дороге, ведущей к свободе.

Через несколько дней горячки Сонька умерла.

Но вера в сказку, легенду настолько сильна в людях, что такая прозаическая смерть Соньки Золотой Ручки никого не устроила. И ей придумали другую судьбу. Сонька якобы жила в Одессе под другим именем (а на каторгу вместо нее отправилась другая), и даже указывали ее дом на улице Прохоровской. А когда ее очередного любовника расстреляли чекисты, она ездила на автомобиле по Дерибасовской и разбрасывала купюры на помин души.

По второй версии, Сонька доживала последние годы в Москве у дочек (которые на самом деле отказались от нее, как только узнали из газет, что она воровка). Похоронена она была на Ваганьковском кладбище, под памятником итальянской работы, изображающем молодую и красивую женщину. На этой безымянной могиле всегда лежат живые цветы, а основание памятника расписано просьбами и признаниями современной братвы: «Научи меня жить!», «Братва тебя помнит и скорбит», «Дай счастья жигану!»…