Сергей Романов - Байки о любви, семье и теще

Прошла неделя и вдруг Мишка Мочалин обнаружил у себя на причинным месте болезнь. Как в туалет по-маленькому идти, так настоящие муки наступали. Он, умный парень, сразу "Популярную медицинскую энциклопедию" стал листать. Зачем раньше времени врачей беспокоить? Через десять минут изучения умной книжки понял: моряк без триппера, что судно без шкипера.

И стал Мишка, нервно прохаживаясь по комнате, грустную думу думать: идти врачам сдаваться или самопальный вариант лечения применить? Не успел прийти к какому-то мнению, как в комнату вбежал встревоженный Коля Лузганов.

- Ты, как брат?

Мишка в долю секунды определил по лицу товарища о его тревоге и, засунув руки в карманы, ехидно ответил:

- Так же как и ты, брат.

Побежали к Славке Грымову.

- Слав, у тебя ничего не болит?

- Не-е-ет, вытаращил на них глаза коллега по мореходному делу.

- И ничегошеньки тебя не беспокоит?

- А что меня должно беспокоить? - вопросом на вопрос ответил Славка.

- А писаешь ты как? - поинтересовался Мишка.

- Как-как? Струей, естественно.

- А девушку с базара ты любил? - отбросил всякую дипломатию Лузганов.

- Еще как...

- Врешь, гад! - закричал Мишка и, одержимый обидой, съездил Грымову в ухо. - Ты с ней не спал!

- Че руки-то распускаешь! - схватился Славка за ухо, - Спроси у неё самой! Да объясните же, в чем, собственно, дело?

- Вот в чем. - сказал Коля Лузганов и показал пальцем на ширинку.

Больше они не стали разговаривать с вруном Грымовым и пошли на колхозный рынок искать девушку.

Нашли в подсобке, где хранились разные ведра, метлы и швабры. На грязном диванчике девушка охмуряла очередного жениха. Под водочку, естественно. Ухажеру дали пинка и выгнали из помещения.

- Что ж ты, стерва, заразные болезни по городу разносишь?

Молочные братья хотели силу применить, но девчонка разрыдалась, мол ничего не знала, не ведала. Моряк, естественно, ребенка не обидит. Сжалились, присели на диванчик, выпили по сто граммов водочки, а потом каверзный вопросик задали:

- А со Славкой у тебя любовь наблюдалась? С третьим нашим другом?

- Да, - закивала головой уборщица.

- Не врешь?

- А чего мне врать? Легли мы с ним. А перед этим самым делом он резиночку достал. Пошутил еще, дескать, "Минздрав предупреждает..."

- Вот, мерин! - с досадой стукнул кулаком по столу Мишка.

- Крестьянин он! - сказал Колька, разлил оставшуюся в бутылке водку по стаканам и добавил, - Ну, чтоб дети СПИДа не боялись...

1998 г.

УВЯЛ ЦВЕТОК

Каждый день она благоухала новым ароматом. Позавчера источала запах весенней сирени, а вчера ему так хотелось петь: "Лаван-да-а! Белая лаван-да!" От её волос пахло лавандой. А сегодня она держала его под руку, и он просто млел от, казалось бы, обволакивающего всю округу запаха жасмина. А когда они с ней познакомились, она пахла розой. А когда впервые поцеловались в покосившейся санаторной беседке, ему казалось, что лежат они посреди огромного фиалкового поля.

Ох, этот жасмин! Его трясло от желания. Даже руки дрожали, даже губы тряслись и язык заплетался. Дурманящий запах жасмина, исходивший от нее, пьянил и призывал к решительным действиям. Но здесь же, ни в столовой! Ни сейчас же во время обеда!

Она втягивала в себя алыми губами длинную макаронинку, как бы намекая на то, что он ей тоже нравится. Он расправил плечи, казалось, пошевелил могучими мускулами. И она нарисовала в глазах томное желание...

- Сегодня, сегодня вечером! - с жаром сказал он и постарался накрыть своей узкую ладонью её пальцы, крепко держащие кусок санаторного хлеба. Ровно в двадцать один ноль-ноль! Я буду ждать вас около нашей беседки.

- Я боюсь! - тревожно посмотрела она на него, - О, боже, как страшно!

- Чего? Чего, а вы боитесь? Я буду с вами рядом. И никому, слышите, никому не дам вас в обиду!

- Нет-нет! Их много! Их тучи, полчища и вы с ними не справитесь! Как только мы встретимся, они сразу же набросятся на нас...

А запах жасмина делал свое дело. Он волновал, возбуждал, он влек и заставлял забывать о последствиях.

Она пришла в беседку в розовом кружевном платье без рукавов. С глубочайшим декольте. С таким глубоким, будто бы и не было его вовсе этого декольте. И через ажурные кружева розовело её упругое тело.

Они срывали друг с друга одежду. А когда срывать стало нечего, он прошептал ей:

- Вы мне нравитесь! Я от вас без ума!

- Я вижу! - ответила она и закрыла глаза.

И он занялся тем, о чем мечтал целых четыре дня. Он покрывал её плечи, грудь, живот поцелуями. Но от её тела больше не пахло ни сиренью, ни лавандой и даже жасмином. Ее, ещё несколько часов назад такое желанное тело, теперь исторгало запах сивухи. Отчего язык и губы теперь горели и, казалось, вот-вот потрескаются.