Сергей Романов - Не матом едины

- Начальник! - кричал он на всю Ивановскую, - Начальник, ты мне ругаться запрещаешь, а послушал бы как японцы загибают!

- Ну и что они там загибают? - спросил руководитель автопробега, не веря ни в одно слово Паши, когда тот предстал пред самые его очи.

- Они кричат: "Все нам, х... всем!

- Этого не может быть! - сказал начальник и спрыгнув с капота "Нивы" стал спускать к болоту.

Паша и переводчик устремились за ним.

Японцы засели на том же самом месте, где только что буксовала "Нива". Они дружно раскачивали джип и в такт движениям так же дружно кричали:

- Сей на, хуйсе!

В таежной глуши до нас долетало что-то похожее на сказанное Пашей: все нам, х... всем.

Мы подошли совсем близко и переводчик расхохотался. Руководитель тряс его за руку, требуя объяснения, а он лишь гоготал и вытирал слезы. Когда приступ смеха прошел, а японский джип вылез их топи, переводчик посмотрел на Пашу и сказал:

- Чудо ты в перьях, Пахан. Они кричали "Раз, два взяли!" Это по-нашему. А по ихнему "Сей на хуйсе!" Понял?

Паша кивнул головой: не дурак ведь.

...Когда в следующий раз Паше пришлось толкать "Ниву" он надрывая горло орал:

- Хуйсе, хуйсе, хейсе...

- Его не исправишь, - с чувством скорби сказал руководитель пробега.

1998 г.

ИНТЕРВЬЮ

ПО ПЕРВОЙ ПРОГРАММЕ

В бытность, когда мне выпала честь нести службу пресс-секретаря министра медицинской промышленности, в кабинете раздался звонок.

- Здрасьте, - вежливо сказали, - Это вас из Останкинской телерадиокомпании беспокоят. Хотелось бы, чтобы ваш министр дал получасовое интервью.

- Нет вопросов, - ответил я, в ту же секунду подумав о том, что время, отведенное на беседу слишком огромное, - Только скажите, на какую тему. Хотя он и министр, но человек, и ему тоже нужна какая-то подготовка. Тридцать минут все-таки...

- Ну, конечно, конечно, - ответила трубка, - Обеспечение населения страны лекарственными препаратами.

- А какой канал? - спросил я.

- Первый, - с гордостью промолвила трубка.

"Ни фига себе! Первый!" - подумал я и с гордостью положил трубку. Даже председателю Совета Министров в то перестроечное время не предоставлялось полчаса прямого эфира на первой программе. И я, выпятив грудь вперед, направился в кабинет к шефу. Министры очень любили, когда их персонами интересовались в Останкино. А мой - в особенности.

- Вот, - зайдя в кабинет, сказал я руководителю важной отрасли, Выбил вам целых полчаса прямого эфира.

- По какой?

- Конечно, по первой!

- Но там ведь такие зубры телеведущие! Они с меня шкуру спустят!

У министра вытянулось лицо и обвисли плечи. Лекарств в стране катастрофически не хватало.

- Можно я захвачу с собой пару академиков. Втроем отбивается легче.

- Хоть десять берите, - небрежно махнул я рукой, как будто был руководителем первого канала.

В назначенное время министерский членовоз подъехал к Останкино.

- Что-то я бледный, как покойник, - сказал министр.

- Ничего страшного. Малость подгримируют, подкрасят и будете как живой. - заверил я его.

Нас вежливо встретили и повели в студию.

Разделись, расположились за столом ведущего, перед всеми поставили по чашечке кофе. Никто никого гримировать не собирался. Зато стали объяснять, как вести себя в эфире. Журналист будет задавать наводящие вопросы, а министр и два академика - отвечать.

Интервьюируемые в знак согласия кивнули головами.

- Только один нюанс, - уже перед тем как направиться в студию, сказал ведущий, - Если кто-то кого-то захочет перебить, или передать слово коллеге поднимите руку чуть вверх в направлении говорящего. - и показал, как это делать.

Мой шеф тут же остолбенел.

- Что же мы так полчаса и будем как пионеры махать руками?

- А чего здесь страшного? - удивился ведущий.

- Все на нас будут смотреть, а мы будем руками махать?

- Кто все? Только мы, работники студии.

- Разве это не прямой эфир? - удивился министр.

- Самый, что ни есть прямой.

- Так что же мы перед миллионами телезрителей махать руками будем?

- Какими телезрителями? - не понял ведущий.

- Российскими, - ответил министр и грозно посмотрел на меня.

Я сразу пришел на выручку главе отрасли и вступил в разговор.

- Мы ведь не на Шаболовку, а в Останкино приехали?

- В Останкино, - подтвердил ведущий.

- На первую программу?

- На первую.

- Телевидения?

- Какое телевидение. Это радио!

Мне показалось, что сейчас я упаду в обморок. Выручил дружный хохот двух академиков и министра, который, вытирая пот на порозовевшем лице сказал: