Сергей Романов - Не матом едины

Любил Никита Сергеевич в гневе и употреблять выражения покрепче.

Достаточно вспомнить известный случай, когда в 1962 году либеральное руководство Московского отделения Союза художников протащило в Москве в Манеж на выставку 30-летия своей организации полотна молодых экспериментаторов, художников нонконформистского и авангардистского направлений. Выставку посетил Хрущев.

Пришел не сам. Его пригласили многоопытные в интригах академики-сталинисты. Своего рода, зная необразованность в искусстве и крутой нрав Никиты Сергеевича, они с провокационной целью и посоветовали ему взглянуть на новые художества.

Академики не ошиблись в своих расчетах. Первый секретарь ЦК компартии и глава правительства был вне себя. Окруженный подобострастно хихикающей свитой, шествуя от картины к картине, он неистовствовал:

- Глядя на вашу мазню, - кричал он художникам, - можно подумать, что вы все педерассы! А у нас за это десять лет дают... Не искусство, а ...твою мать!

Из-за его плеча выглядывал президент Академии художеств СССР В.Серов и поддакивал:

- Истинно ленинские слова, Никита Сергеевич! Истинно ленинские слова!

1997 г.

КОЕ-ЧТО О ДИПЛОМАТИИ

Никита Сергеевич частенько прибегал к просторечию. Но когда он был с официальным визитом в Объединенной Арабской Республике никто из свиты не осмелился предупредить его о том, что хлесткие образы, более или менее привычно воспринимающиеся на русском языке, в переводе на арабский звучат крайне оскорбительно.

Предгрозовая ситуация сложилась уже на церемонии вручения советскому лидеру высшей египетской награды "Ожерелье Нила". Президент ОАЕ Гамаль Абдель Насер произнес яркую и образную речь. В ответ Хрущев сказал несколько нескладных фраз, которым его переводчик Олег Ковтунович с большим трудом придал определенную стройность. А вот потом настало самое неприятное. Среди гостей Насера в Асуане был тогдашний президент Ирака Абдель Салям Ареф, жестоко расправившийся с иракскими коммунистами и снискавший за это нелюбовь Москвы. По-видимому, намереваясь ослабить антикоммунистическую кампанию в обмен на советскую помощь, он подсел к Ковтуновичу и сказал, что хотел бы переговорить с Хрущевым.

Хрущев на мгновение задумался.

- Это тот самый Ареф, который душил коммунистов? - уточнил он у переводчика.

- Да, Никита Сергеевич, - подтвердил тот. - Тогда скажи ему, что я не только не буду с ним разговаривать, но и срать с ним рядом не сяду!

И Хрущев с удовлетворением оглядел Арефа, предвкушая его реакцию.

На бледного Ковтуновича было страшно смотреть. Дословно перевести ТАКОЕ - значило не просто нанести личное оскорбление главе иностранного государства. Это значило оскорбить арабский язык, культуру и традиции общения. В конце концов Ковтунович с трудом выдавил из себя несколько фраз по-арабски. Ареф понимающе кивнул и изобразил на лице доброжелательную улыбку.

Хрущев заподозрил неладное.

- Ты дословно перевел то, что я сказал? - спросил он у Ковтуновича.

- Никита Сергеевич, я передал ему, что вы заняты и у вас нет времени для беседы...

Хрущев побагровел. Мы все поняли, что прощения Ковтуновичу не будет. От обязанностей личного переводчика советского лидера его в ближайшие дни освободили.

1997 г.

БЫСТРЫМИ ШАГАМИ

Есть одно сквернословное стихотворение: "Я не поэт, но я скажу стихами, беги ты на... быстрыми шагами."

Так вот, быстрыми шагами бежал марафонскую дистанцию советский спортсмен Равиль Кашапов. И бежал как раз на это самое слово из трех букв, которым назывался бельгийский город.

А дело было так. В 1988 году Международный Олимпийский Комитет установил очень жесткие предварительные соревнования для марафонцев. Принять участие в самой Олимпиаде в Сеуле желающих было очень много. Но выбрать из всех нужно было действительно сильнейших и лучших. Поэтому члены комитета решили провести несколько отборочных этапов, победители которых получали путевку на Олимпиаду. Но и этап, расстоянием в 42 километра 195 метров, нужно было пробежать, уложившись в 2 часа 12 минут.

Итак старт был дан и марафонцы устремились в сторону бельгийского городка.

Соперничество было острым. На "пятки" советскому спортсмену буквально наступали соперники. Интересно, что думал сам Равиль о своих конкурентах, пытавшихся опередить его? На этот раз, конечно, не в традиции русского изречения "Х-й вам". На финишную черту этого города он должен был попасть первым. Так и бежал он быстрыми шагами и, скорее всего, думал: "Х-й мне!"