Сергей Романов - Нищие

Он наморщил лоб, словно старался что-то понять, но потом медленно выцедил водку. Она видела, как его подбородок упал на грудь и как у него опять слипаются глаза. Он откинулся в кресле и наконец тяжело засопел, пустой бокал вывалился из руки и лежал на мягком паласе около его ног.

Она ещё несколько минут посидела перед ним, потом встала и взяла телефон. Набрала номер телефона своего телохранителя: * Заезжай за мной через полчаса. Ты знаешь, где я.

Она вынесла из спальни свою сумку, в которой привезла к Яхтсмену свой свадебный наряд, сняла пеньюар и надела костюм. Прошлась по комнатам и собрала все свои вещи. Она старалась не спешить и все аккуратно сложила пеньюар, косметику, бутылку с вином, свой бокал. Застегнула молнию. * Ну, что? - сказала она сама себе. - Надо присесть перед дальней дорогой.

Минуту посидела в гостиной, глядя на спавшего Яхтсмена. Затем резко встала, нашла в шубе свои перчатки и натянула их на руки. Включила приемник и настроила его на музыкальную круглосуточную волну. Из динамиков вырывалась какая-то дурацкая песня "Люблю я макароны". Она прошла в спальню и вытащила из кармана пиджака пистолет. Обойма была вставлена.

Яхтсмен спал и чему-то во сне улыбался. Она подняла его руку, вложила в ладонь рукоятку пистолета, и приставила ствол к виску.

Яхтсмен открыл бесцветные глаза. Она двумя руками поддерживала его руку с пистолетом у виска. Сердце колотилось так, что, казалось, заглушало нелепую песенку. * Таня! - сказал Яхтсмен. - Ты принимай всех, кто приехал из-за границы. И не жалей пособия...

Она в ужасе вскрикнула и прижала его палец к курку пистолета. Раздался выстрел...

ГЛАВА 28. КНОРУС

Кнорус снял двухкомнатный номер "люкс" в гостинице "Минск". Он небрежно бросил сумку с деньгами на мягкий ковер и повалился, не снимая куртки, на широкую двухспальную кровать. Голова раскалывалась. Агата в лисьей короткой шубке, которую он ей купил в день отъезда, стояла перед ним и, казалось, с укором смотрела на своего благодетеля.

Кноруса мутило. После того, как прошедшим вечером, они заняли в поезде купе на двоих в спальном вагоне, он достал из сумки литровую бутылку "Кремлевской" водки, пакет с бутербродами. Поставил перед Агатой стакан и извинился: * Стопок и фужеров здесь нет.

Агата отрешенно пожала плечами, и Кнорус понял, что она по-прежнему не могла отделаться от каких-то своих тайных мыслей. Впрочем, он догадывался, что она все ещё переживала расставание с Москвой и с Юрайтом.

Поезд наконец тронулся. Кнорус с облегчением вздохнул и сразу скрутил пробку. Налил, не обижая, себе, затем поднес бутылку к её стакану. Но не успел плеснуть и двадцати граммов, как она, молча, накрыла стакан ладонью, как бы говоря, что ей достаточно. * Ну, - сказал он, - чтобы все плохое осталось позади...

Она, не приняв предложение чокнуться, выпила водку и откинулась на стенку купе. Больше она не пила, и Кнорус раз за разом подливал только в свой стакан. Он пробовал шутить и как-то развеселить Агату, но она лишь безмолвно смотрела на него и изредка грустно улыбалась. Через пару часов он исчерпал весь запас дежурных шуток, водка приятно пьянила, все его страхи исчезли, и он, пересев к Агате, стал рассказывать о своей жизни. Она, съежившись, смотрела в окно, а он вспоминал о своем детстве, о строгих родителях, о женщинах, которые его почему-то всегда оставляли.

Он выпил уже больше половины бутылки и, жуя бутерброд с краковской колбасой, положил ей руку на плечо. Привлек к себе - она безвольно поддалась. Он выключил верхний свет. В купе тускло горело только бра над её кроватью. Почувствовав прилив нежности, он прижался к ней щекой и постарался повернуть к себе, но Агата резко скинула его руку со своего плеча, посмотрела с неприязнью: * Кнорус, давай не в поезде... * А кто мешает? * Я не могу и не хочу здесь, понимаешь?

Он скривился, пересел на свое место и налил водки. Они больше не разговаривали, и он думал, что никуда она теперь от него не денется. В памяти вертелась какое-то несуразное выражение "Не было бы зла - полюбишь и козла". Козлом он себя не считал. Наоборот, ему казалось, что он, Кнорус с такими огромными деньгами, был умным и изворотливым парнем. Он налил и, мысленно произнеся тост, выпил за свой успех. Потом за Агату, чтобы она его сильно полюбила и не смогла без него жить. Потом за Яхтсмена и Афинскую, которых он оставил с носом. Потом за придурка Юрайта, пожелав, чтобы у него никогда не стоял. Кнорус не помнил, как уснул.

Проснулся, когда по репродуктору оповещали, что они подъезжают к столице Беларуси. Агата по-прежнему сидела, сложив руки на столике и смотрела в окно.