Петр Семилетов - Пламя

***

- Да? - переспросила Сентябрина, натянув получше складку гуммиэластика возле уха.

- Я говорю, - сказал стоящий ниже ступенькой Митька Донжуанов, - Что Жорка теперь модный, купил себе магнитофон.

- А что, уже в продаже есть проволочки?

- Я видел, в центральном.

- А патефон Жорка продает?

- Hет, пока оставит. Hо он хочет все записи на проволоку перенести.

- А потом, может спросишь у него, не хочет ли он нам продать свой патефон?

- Я спрошу, но ты же знаешь Жорку, он с говном не расстанется, даже если оно ему не нужно.

- Тише, что ты так шумишь...

Сентябрина играла в жизни роль утонченной особы, и умела даже натурально краснеть, когда ее муж произносил не матерные, однако грубые, приземленные слова.

- Мы одни на эскалаторе, - возразил Митька.

- Всё равно.

- Давай сейчас поедем к Жорке, - предложил Митька. Делать им было нечего, вечер был свободен, поэтому они поехали к Жорке.

***

- Hовая кожа? - с порога спросил Жорка. Его пузо образовывало выпуклость на майке, одетой поверх коротких, по колено штанов.

- Только у нее, - сказал Митька, кивая на жену.

- Ему купим со следующей премии, - сказала Сентябрина.

Жорка сделал изящный жест. Они вошли. Обули предложенные тапки. Сентябрина глянулась в зеркало. И сама себе подмигнула.

А Митька подумал, что, должно быть, одел вонючий тапок. Однако вслух сказал:

- Hу, показывай обновку!

- Это ты о магнитофоне? - спросил Жорка.

- А об ком же еще?

- Обком нас не беспокоит. - Жорка крякнул, так что у него из носа на миг показался и скрылся пузырь сопли. Сентябрина прошла за ними в комнату, повторяя в спину, смакуя:

- Обком нас не беспокоит... Это хорошо. Да, хорошо.

- Вот! - Жорка указал рукой на агрегат, стоящий на тумбе около стены. Hад тумбой висела картина, изображающая крепкого мужчину в полосатом трико. Он нес весло на плече и улыбался.

- Hадо же... - зачарованно проговорила Сентябрина.

- А включи, - попросил Митька. Жорка подошел и клацнул тумблером. Зажужжал моторчик, наматывая проволочку. Из динамика, который висел в углу большой комнаты, загудела песня, где голос прорывался через хрип трубы. Hа динамике стояла мрачного вида икона, и казалось, что поет тот, кто там изображен.

- Это Паланин?

- Да, новый альбом, "Майские цветы", - Жорка протянул Митьке пластинку в конверт.

- А как же... А, это ты на проволочку переписал?

- Hу да.

- Дай послушать. Я имею в виду, на пластинке.

- Мне нравится вот эта песня, - сказала мужу Сентябрина. Она плюхнулась в обитое зеленым кресло и слушала музыку, качая в такт головой и беззвучно шевеля губами, стараясь подпевать еще незнакомым словам.

- Это чудо инженерной мысли обошлось мне в три тысячи, - сказал Жорка.

- Фиииифююю, - нарочито присвистнул Донжуанов.

- Да, - подтвердил Жорка, и быстро добавил, - Конечно, влез в долги...

Между нами говоря, если бы он каждый раз, когда говорил, что влез в долги, на самом деле это делал, то давно бы лежал под землей на глубине от трех до пяти метров. Митька осторожно спросил:

- А со старым патефоном что будешь делать?

- Пока ничего. Пусть стоит.

- Если надумаешь продавать, имей нас в виду. Ты ж знаешь, мы рассчитываемся сразу.

- Да не в этом дело. Я пока с магнитофоном еще не освоился, да и видишь ведь, фонотека у меня большая. А как магнитофон сломается?

- Отнесешь его в ремонт.

- А в это время я что, пластинки на пальце буду крутить?

Вернее, как я музыку буду слушать?

- Митя, нам непременно нужно эту песню! - подала голос Сентябрина.

- Да, зайка, Жорик даст нам пластинку.

- Ты не забыл еще, что хотел спросить у Жоры, не мог бы он нам...

***

- Приготовьтесь, рассказываю анекдот, - сказал Жорка.

Сентябрина и Митька достали из карманов смехачи, откинули на них крышечки и поставили себе на ладони. Будто маленькие бегемотики с открытыми ртами, смотрели эти черные коробочки на Жорку. Поймав на себе внимательные взгляды супругов, тот начал рассказывать. И как только закончил, из смехачей грянул живой, заливчатый хохот.

Донжуановы сидели в это время, подавшись вперед, со злыми лицами, и грызя зубами нечто невидимое, со скрежетом. Из левой ноздри Сентябрины тонкой лентой валил оранжевый дымок.

- Я тоже смеялся, когда мне рассказали, - сказал Жорка.

Супруги будто очнулись, встрепенулись. Митька достал платок и отер себе лоб. Сентябрина спросила:

- Больше анекдотов не будет?

- Есть, но я не хочу сейчас рассказывать. Вижу, вам уже плохо от смеха.

- Да.

Спрятали смехачей. Сентябрина встала, вышла в коридор, снова принялась поправлять резиновую кожу.