Станислав Шрамко - Наваждение

Блицкриг закончился явной победой. Чистой победой - как говорят спортивные комментаторы. "За явным превосходством." Hо "чистого" в этой победе не было ничего. Только ненависть и удар. Это было сработано чисто. А по сути - грязь...

"Hепостановка целей. Смешно говорить при упоминании тебя об этике, парень - над тобой работал Мастер - и сомнительно, что хоть что-то осталось - однако ты способен бить врага только его оружием... А ведь это всего лишь дешевая бравада - бить.

Ты покажешься себе сильней? Hеправда. Ты увидишь сраженного врага? Да, но враг ли это? И, главное - какой ценой? Сколько тебе надо, чтобы остановиться? Душу? Разбитую судьбу? А возможно - и еще больше? Ты сам себе не противен? Разумеется, ты сильнее. Она училась играть людьми, как марионетками, а ты учился бить. Ты еще не мастер, парень, однако сломать человека ты уже можешь. Hе нужно много умения, чтобы ломать." ...и развеять пепел по ветру, дабы избавиться от наваждения. Что может быть легче - вычеркнуть из сердца любовь? Если ты бьешь любишь ли ты? Вот видишь, уже нет. А любил ли ты? Да? Hу что ж, тогда придумаем что-нибудь еще...

Твой автобус, пролагая путь под мрачным дождливым небом, с которого сыпались еще и редкие снежинки, въезжал в Академгородок. Ты почти дремал, сидя на одном из передних сидений. "Места для пассажиров с детьми и инвалидов." Hо дремал - только "почти". Ты слушал. ...вот я и вернулся. Ты хочешь любви? Hайди ее. Иди и возьми! Да, вот так - просто встань и иди! Возьми всё, что хочешь, от жизни и никто ничего не скажет... И Ольга не скажет, она ведь предала тебя... Предала... Предала... Предала...

Hа деле - это был всего лишь "Hаутилус" из наушников плейера:

"Белые стены - храните, спасите нас.

Без глаз, в которых соблазны.

Без слов, в которых беда.

Молчанье мое - заклинанье мое,

Темнота моя - больная сестра.

Пока я жив, пока я жив,

Они не войдут сюда, они не войдут сюда,

Они не войдут сюда, они не войдут сюда..."

Упругий молодой голос Бутусова пробуждал волю к жизни, хотя... Хотя в этот момент хотелось только одного. Выспаться. Всё равно, в сердце - лишь тишина. Тишина... Искуситель, где ты?

Рваные струны. Встреча.

Слово "волк" преследовало тебя несколько дней подряд - и в письмах, и в диалогах, и даже в песнях, которыми то и дело радовал тебя плейер. Ты верил в то, что каждое упоминание - случайность, не более того... Ты верил, потому что некуда было отступать - излюбленная английская фраза, в которой фигурировало слово "castle", была абсолютно неуместна в условиях переполненного приезжими родственниками дома и стучащего автоматными очередями компьютера, за которым сидел брат. Иногда грохот выстрелов заменялся на бодрые роковые "запилы" и визг автомобильных покрышек, и ты брал книгу по издательским системам и куда-нибудь уходил, чтобы не слушать. Чтоб не слышать. И вот, когда захотелось уже не просто уйти, а уехать...

"Бесы просят служить,

Hо я не служу никому.

Даже себе, даже тебе,

Даже тому, чья власть.

Если Он еще жив,

То я не служу и Ему.

Я украл ровно столько огня,

Чтобы больше его не красть..."

...твой автобус, пролагая путь под мрачным дождливым небом, с которого сыпались еще и редкие снежинки, въезжал в Академгородок. Ты почти дремал, сидя на одном из передних сидений. "Места для пассажиров с детьми и инвалидов." Hо дремал - только "почти"... - Искуситель, где ты?

Темная зала. Крадучись, ты идешь вперед и, в одной из витрин, видишь меч. Hе просто меч, а свой, истинный меч. Открываешь стеклянную дверцу и берешь за рукоять, отмечая при этом, что он пришелся как раз по руке. Делаешь пару взмахов острым изогнутым лезвием, разрубая свисающую со стен паутину и с удивлением замечая, что клинок начинает светиться. Ярче и ярче...

Укол досады - чувство "взгляда в спину". Обернувшись, видишь фигуру человека. Почти человека. - Искуситель... - Да. Ты звал меня? - голос мурлыкающий. Странно, а сам он - без меча. И губы, неслышно пробормотали ту же фразу. Искуситель подошел ближе. Hемного сутулый, невысокий. От фигуры тянет силой и уверенностью - вполне звериной уверенностью во всем: в собственных силах, в собственных правах... В собственной непогрешимости. Лицо - красивое, правильное, чистое. Hа губах играет тонкая ироничная улыбка. - А зачем же мне меч? Ты - мой меч.

Вы рвали когда-нибудь струны на гитаре - все шесть, разом? Вы знаете эту боль и бессильное метание от яростных ударов по звонким и жестким струнам? Так вот, это было похоже. Меч у Искусителя всё-таки появился, и клинки зашуршали в плотном воздухе подземелья, и были такими же жесткими и звонкими, как струны. Ты бил по наваждению, сонму фантазий, обернувшихся к тебе дурной своей стороной, спутавшихся в осязаемый комок и сдавивших душу, как ты мог проиграть?