Евгений Соломонов - Чужак

Евгений И. Соломонов

Чужак

Из темноты вырывались языки пламени. Они были маленькие, но жутко колючие, и когда касались тела, то боль отдавалась нудным эхом по всему организму. Их было много, очень много. То слева, то справа они поджидали свою жертву, бросаясь на нее, как только та давала слабину. Откуда-то из глубины бесконечного пространства нарастал звук. Он был заметен уже давно, но только сейчас можно было сказать что это. Это было жужжание, отчаянное жужжание дикой пчелы, потерявшей свой улей. Я постепенно начинал приходить в себя. Бредовые мысли отходили на задний план, составляя теперь лишь фон одной бьющейся в истерике мысли: "Что со мной?". Я чувствовал, что лежу, но лежу как-то не правильно - как, я еще не мог понять. Глаза дрогнули, и я попытался их открыть. Боже, что это? Деревья росли сверху вниз, а земля стала черная как ночь и затянулась туманом. очь. у, конечно, это была ночь, а я лежал головой вниз на каком-то чертовки твердом бугре. Я приложил все свои силы, чтобы пошевелить руками и нащупал под собой гальку. Сил, для того, чтобы перевернуться и, хотя бы, сесть у меня не было, поэтому, минуту за минутой я медленно отталкивался ногами от насыпи, в надежде скатиться на землю. Мне это удалось. Победу омрачило лишь то, что прямо под насыпью оказалась глубокая и грязная лужа, в которую я угодил своей макушкой. Вскоре я занял положение сидящего человека и смог осмотреться. Это был не лес, но и не пустошь. Такие места мне напоминали огороды в пригороде, окруженные частыми лесополосами и поросшие редким кустарником. Было уже темно, и я не мог разглядеть, что было вдали. Однако небо еще слабо светилось, что недвусмысленно наводило на мысль о позднем вечере, часов, эдак, девять - десять. Было жутко холодно, я ощупал самого себя и разочаровался - на мне была какая-то рваная кофта и тонкие штаны. а ногах вообще были надеты тапочки. Этот наряд никак не подходил к погоде - ноль градусов, или чуть больше, это оставляло мне шансы как следует заболеть, после такого отдыха на насыпи.

о что я тут делаю? Как я тут оказался? Я попытался напрячь память, чтобы хоть что-то вспомнить, но у меня ничего не получалось. Тогда я попробовал упростить задачу и задал себе вопрос: "Как меня зовут?". а эти не хитростные три слова ответ нашелся спустя аж несколько минут: "Женя". Странно, я знал, что это мое имя, но во мне оно не вызывало ничего, кроме звуков Ж, Е, и Я. Хорошо, попробуем посложнее: "Что последнее из своей жизни я помню?". В голове показалась вереница воспоминаний, она бежала из далекого прошлого, согретого материнским теплом и ароматной, горячей чашкой чая с бубликами. Время шло, я рос, закончил садик, пошел в школу, окончил школу, поступил в университет, сдавал сессии, учился плохо. Были каникулы, лето, тепло, я собирался с друзьями ехать отдыхать на побережье Черного Моря... И, даже, поехал. А потом? Все. Темнота. Дальше я определенно ничего не помнил, ничего. Сколько времени прошло с тех пор? Похоже уйма, минимум несколько месяцев, где-то около полугода, судя по температуре окружающей среды сейчас зима, или поздняя осень. "Где вы были в ночь с лета по зиму?" - раздался в голове вопрос, явившийся каламбуром воспоминаний. В голову закралась трезвая мысль: "Что за чушь! Как можно не помнить пол года своей жизни? Что со мной такое, черт побери!?". аверно, надо просто встать и глубоко вдохнуть свежего морозного воздуха, чтобы мозг пропитать кислородом. Ему его явно не хватает. "А потом подхватить воспаление легких!" - это уже говорил не я, а моя бабушка, и было это очень давно, быть может, в прошлой жизни? Может, я умер? А может, я сплю?

ет, нет и нет. Это была ночь, зима или осень и я сидел на насыпи гравия посреди загородных полей в надежде хоть что-то вспомнить. Вот она, какая реальность. А теперь надо выкарабкиваться. С горем пополам, с десятой попытки я все же встал на ноги. Колени дрожали, в ноги впилось миллион иголок, голова была налита свинцом, а глаза предательски не могли настроить четкое изображение. Одни лишь уши нормально работали, хотя нет, и они тоже сдавали - шум, ужасный шум несуществующего ветра иссушал мне слух. Простояв так минут пять, я выбрал себе направление движения - там, далеко за лесополосами горел тусклый огонек. Более в секторе триста шестидесяти градусов не было ничего, кроме пустоши, деревьев и темноты. Я двинулся на огонек. Как я мог оказаться тут, в такое время и в таком виде? Что-то я не помню, чтобы ходил по огородам в тапочках и рванье.