Пройдя вдоль улицы, шарахнувшись пару раз от каких то подозрительных типов, обитающих в этих трущобах, он, наконец, увидел школу. Поначалу она ему даже понравилась. есмотря на облезлый кирпич, мутные стекла и провисшую крышу, было в ней что-то древнее, надежное, патриархальное. Разве могут плохо научить чему ни будь в такой школе? Тут, где все преподаватели, наверное маленькие, седенькие старички с огромным опытом, и ездящие на занятия медленно и аккуратно. Быстрой езды, Шиповалов тоже не любил. Перед школой стоял покосившийся столик, полуубитая скамейка и никого не было. В стороне раздавался тоненький писк - это в ямке под стенами возились маленькие черные щенки. Подойдя поближе, Алексей присел на корточки и улыбнулся. Щенков он любил, а взрослых собак, по причине их размеров - нет. -Ути, - сказал он, и один из щенков поднял голову, с тупой, короткой мордочкой. Глаза щенка были затянуты белесой, кефирного цвета пленкой. Он явно не видел, и зрачки сияли на фоне черной шерсти как полные луны среди на миг разошедшихся туч. Шиповалова продрала дрожь и он поспешно поднялся. Щенков было жалко, но выглядели они противно. Постояв немного, он мощно толкнул дверь, и она отворилась со скрежетом, явив свету бронзовые фигурные ручки с внутренней стороны. Внутри был вестибюль. Был он полутемен, освещаемый лишь тусклой лампочкой без абажура и хранил стойкий запах мокрого картона. а стенах висели плакаты, а пол покрывал вытертый зеленоватый линолеум. Стараясь не шуметь, Шиповалов прошел внутрь, хотя в вестибюле никого не было. Отсюда уходил три двери - все тяжелые, с бронзовыми ручками. а одной красовалась табличка "Туалет" - тоже тяжелая и бронзовая. Две другие были прикрыты. Алексей кинул взгляд на плакаты, что были агитками годов так шестидесятых потертые, с выцветшей краской, и остановился изумленно перед висящим как раз над средней дверью. С виду этот был новый, хотя стиль был все тот же, агиточный. Весь плакат покрывали яркие, глянцевые фотографии. Цветные, качественные, что изображали во всех ракурсах жертв дорожно-транспортных происшествий. Фотография за фотографией - истерзанные окровавленные тела. Разодранные, раздробленные, без рук и ног, с разможенными головами и вытаращенными в последнем испуге глазами ярко так в цвете, казалось кровь с фоток закапает сейчас на пол алыми капельками. Иногда возле изуродованных тел встречались куски искореженного металла, некие колеса с ободранной резиной. Особенно впечатлял труп некоего мужика, лежащий головой аккурат на разделяющей полосе и у которого на щеке отпечатался след радиаторной решетки машины. Похоже на мерседесовскую. А над фотографиями, тоже выведенная темно-красным, под свет крови на фотографиях, надпись аршинными буквами: "Так ездить нельзя!!!" Пока Шиповалов пялился на плакат, позади скрипнула массивная дверь и чьи то шаги затопали по линолеуму. Алексей обернулся и увидел некоего типа, с щетинистым, отекшим лицом, прямо таки кричавшим о вчерашней попойке. Под глазами мужика набрякли желтовато-коричневые мешки, а сами зеркала души, оказались полускрытыми тяжелыми веками. Мужик вошел, и оторопело уставился на плакат, вытаращив глаза с сетью мелкий красных прожилок. -Это: - сипло до невозможности, сказал он - Здесь что ли водить учат? -Угу, - ответствовал Шиповалов тоненьким голосом и хотел добавить еще что ни будь, да застеснялся. -Так ездить нельзя, - прочитал алкаш, видать и его проняло данной агиткой. Он нахмурился, почесал сальные космы, размышляя, затем изрек: -Конечно так нельзя. Вот были бы живыми, тогда и ездить можно, и ходить и есть: -Эээээ: - промычал Шиповалов, и замолчал. А мужик смело стукнул в ближайшую дверь. Оттуда невнятно вякнули и алконавт, размашисто открыв ее, исчез внутри. Секунду спустя дверь захлопнулась. Шиповалов постоял, раздумывая, заходить или нет, за дверью слышен был невнятный разговор, а под потолком что-то заскреблось. Как мышь, или что покрупнее. Прошло пять минут, и взгляд помимо воли притягивался к агит плакату. а втором этаже (или что там, чердак?) стали помимо скрежета еще и подвывать. Может, там еще щенка заперли? Это уже не нравилось. Возникла даже идея, повернуться и двигать прочь, но Шиповалов представил себя восседающего за рулем огромного автомобиля и усилием воли удержался. Да что тут могло быть, если уже сорок лет подряд здесь учат водить, и ничего не происходит. Или происходит? Дверь с грохотом распахнулась и давешний алкаш вынырнул из дверного проема. Он счастливо улыбался, от чего становилось ясно, что по крайней мере половины зубов у него не хватает. -Во! - рявкнул он, полуобернувшись в помещение из которого только что вышел тут еще один стоит, на запись: ты на запись? - это уже к Шиповалову. -у: - сказал тот - да я хотел бы: -Иди, - произнес алкоголик, - там записывают. А после развернулся, и вышел во входную дверь, и только сейчас Алексей увидел, что выходящий одет в длинное, чудовищно старомодное пальто цвета грязи. Годов пятидесятых, наверное, вещица. а свалках что ли отоваривается? Шиповалов пожал плечами, и робко потянул на себя дверь в соседнюю комнату (ручка пришлась ему как раз по грудь). Внутри было пусто и голо, а стены обшиты старыми картонными листами - вот откуда сыроватый запах. а стене одинокий плакат. а свежем белом листе бумаги две фотографии. а одной - две столкнувшиеся нос в нос машины, искореженные так, что марки уже не узнать. а другой - тело одного из водителей крупным планом, белым пятном лицо, разбитая голова. Поверх фотографий очередная надпись: Е уверен! е обгоняй!!! В стене комнатушки стальная дверь, а рядом окошечко кассы, зарешеченное, все той же восходящей арматуриной, да еще и с мутным зеленоватым стеклом - как в аквариуме. Алексей, опасливо покосился на плакат: "интересно, как это они умудрились снять еще истекающий кровью труп? Совпадение что ли такое? Самый первый ведь момент, никого вокруг еще не наблюдается?" Он подошел к кассе, встал на цыпочки, чтобы увидеть происходящее внутри. -Еще один? - мрачно спросила сидящая внутри отвратного вида карга в роговых очках. -Эээ..да - сказал Шиповалов. Тетка смотрела на него с такой неприязнью, что Алексею снова захотелось убраться отсюда, но он призвал всю свою выдержку и даже не дрогнул лицом - я хочу записаться. -Распишитесь, - и ему под нос, через прорезь в стекле была подана некая бумага, хрупкая, желтоватая от старости. Он взял ее и протянутую ручку (чернильную, перьевую), пробежал взглядом по мелким строчкам, но от волнения буквы в глазах расплывались, и он, не глядя, подмахнул подпись внизу, обильно капнув чернилами на крашенную железную стойку. -Свободны. - Изронила карга, неприязненно глядя на него. -Как, - спросил он - это все? -Тринадцатого первое занятие. Там объяснят:свободны. еожиданно Шиповалову показалось, что тетка хочет в него плюнуть. Впрочем, в любом случае через стекло ей бы это не удалось. Алексей кивнул, и, поспешно отошел от окошечка, а следом, еще раз покосившись на плакат из комнаты. Под потолком завывал запертый щенок и ему вторил осенний ветер снаружи. Шиповалов вздохнул с присвистом, и, вышел. Так, Алексей Шиповалов был зачислен в школу вождения.
Читать дальше
