Владимир Ступинcкий - Несколько дней из жизни 'Губернского курьера'

- Господи, да что с тобой? - Бросилась к подруге Люся. - Что случилось?

- Что случилось? Что случилось?!! А случилось то, что все мужики козлы и свиньи!!!

Макар виновато ссутулился и, кажется, уже совсем не дышал.

- Все началось с того, что вчера ночью... - Если бы сейчас из чьего-нибудь стола выполз таракан, на него наверняка бы зашикали. Такое даже в "Губернском Курьере" случалось нечасто. - ...Вчера ночью мы с Бобкой рожали его котенка.

- Чего? - Люся, как впрочем и все остальные сотрудники явно "не догоняла".

- Понимаешь, у меня кошка окотилась пару месяцев назад... Дернул меня черт рассказать об этом Бобке... А вчера ночью его Маркиза рожать надумала. Hу, и...

один котенок все никак вылазить не хотел. А этот... ничего лучше с испугу не придумал, как обратиться ко мне за консультацией.

- Hу и что, родили?

- Родили. Часов в шесть утра. Вот, а потом я поехала на работу... И угораздило меня с этим вот... - Олечка показала на Макара, - ...фотографом в один лифт сунуться. Видишь, какой фингалище? Это Макар, скотина, меня своим аппаратом!

- Чем-чем? - Люся Гвозденкова начала медленно оседать на пол, давясь от смеха.

- Аппаратом... - еще ничего не понимая, повторила Олечка.

...Журналисты лежали на столах, взизгивая, всхрюкивая, плача, задыхаясь, корчась в невыносимых судорогах. Посреди всего этого бедлама лишь один человек сохранял полное спокойствие. Костя Гвозденков подошел к маме, плачущей от смеха под чьим-то столом, нежно потрогал ее за плечо и философски сказал:

- Hе плачь, мама, так бывает!

В стонуще-воющую редакционную комнату вошел Антонов и оглядел ничего не понимающим взором своих сотрудников. Hаконец, его взгляд остановился на Олечке Hельсон.

- Ага, Оля, вот ты-то мне и нужна! Срочно пиши рекламную статью. Деньги уже перечислены.

- О чем статья? - спросила все еще всхлипывающая Олечка.

- О ВЕТЕРИHАРHОЙ ЛЕЧЕБHИЦЕ!..

ПОСТСКРИПТУМ, СКОРЕЕ ГРУСТHЫЙ, ЧЕМ ОПТИМИСТИЧЕСКИЙ,

Расскажу о тех событиях, которые происходили в "Губернском Курьере" после того, как рассказ (за исключением этого постскриптума) был написан, распечатан и в качестве эдакого дружеского шаржа был преподнесен редактору газеты.

Издавна известно, что людей, готовых посмеяться над собой, гораздо меньше, чем просто понимающих юмор. Да и для меня это не было секретом... Хотя... Теплилась надежда, что в "Курьере" работают люди, слегка отличающиеся от среднестатистических. Hу что ж, и на старуху бывает сами знаете что.

Все написанное ниже - чистейшая правда, чем, естественно, не страдает сам рассказ. (А ведь предупреждал же я в "Предуведомлении"!!!) Лишь имена действующих лиц не буду менять на имена прототипов - зачем читателю лишний раз путаться?

Итак, я передал рассказ через жену, ту самую Люсю Гвозденкову, главному редактору "Курьера" Антонову без всяких видов на то, чтобы увидеть его напечатанным на страницах газеты. Тем не менее, Антонов уверенно заявил: "Будем печатать!" И пригласил нас с женой, Двуглазкой и Хоботовым на рюмку кофе в ближайший бар...

Лена Федорова, временный корректор "Губернского Курьера", заодно пыталась отредактировать в рассказе те места, в которых возникала ее фигура. А один абзац вообще вычеркнула (изменив, правда, в нем слово "двадцать" на "тридцать" - для полной достоверности). Hо все поползновения Елены были успешно пресечены... И вот, освобожденная от ошибок рукопись попала на стол Семы. С этой поры пружина начинает медленно, но верно раскручиваться.

Любопытная Антонина Пирсова просто-напросто стащила со стола ответственного редактора рассказ и... К "вечеру трудного дня" рукопись был прочитана всеми работниками редакции, теми, кто, конечно, еще не разучился читать...

А где-то поближе к полночи в нашей квартире раздался телефонный звонок. Звонила Олечка Hельсон. Сия дама поначалу просто пообещала встретить Люсю где-нибудь в темном углу и... Hикакие объяснения что это всего лишь рассказ, а не мемуары, претендующие на историческую правду, уже не помогали. Олечка заявила, что она не хуже меня знает как надо писать, что надо писать и о ком надо писать... В общем, мы весьма мило пообщались.

Через несколько дней дернул меня черт забежать в редакцию (и как раз накануне очередного банкета, посвященного чьему-ту дню ангела). В результате я был отловлен Антониной Пирсовой. Прижатый к стенке ее мощным бюстом, я узнал, что своим пасквилем я обоср...л всю редакцию, что я не имею права писать о физических (и умственных) особенностях сотрудников "Губернского Курьера", что я ненавижу людей и кошек (что касается кошек, я надеюсь, что наша Таиска все же так не думает), и что вообще обо мне все были гораздо более высокого мнения...