Александр Танский - Битва с Зеленым Змием

Так, поглощая нашу скромную пищу и откупоривая бутылку за бутылкой, по ходу дела любуясь грациозной пластикой нетрезвой Юли и Ани, мы не заметили, как на улице стемнело.

- Вперед, на речку, нудиться!

Призыв, который бы на трезвую голову вызвал бы в лучшем случае вращение пальцем у виска, получил бешеную поддержку. Толпа развеселых удальцов двинула в сторону реки. В этот раз я нажлекался не до такой степени, как прошлой ночью, поэтому легко справился со своим фонариком и вел воодушевленных героев на новые подвиги, освещая путь, как Данко своим горящим сердцем. Когда мы пришли к воде, мне пришлось выключить фонарик, потому что женское население даже под мухой сохраняло первозданную стыдливость и целомудрие. Самым отъявленным нудистом оказался Рома, который был единственным человеком, снявшим с себя все, до костюма Адама в дофиговый период. Света ограничилась снятием лифчика, а остальные остались в купальниках и плавках. Мне почему-то купаться на веселую голову да еще и в такую нежаркую ночь не очень-то хотелось, поэтому я с Юлей остался на берегу наблюдать, как резвится наша поддатая компания.

И все-таки ночной нудизм чреват своими последствиями. Вылезши из воды, Рома минут 10 не мог найти свои трусы, и, как заправский нудист ходил и нудил: "Куда вы дели мои трусы?.. Hу где мои трусы?..", на что Воха пообещал, что если он найдет его трусы, он повесит их на флагштоке базы вместо флага. Затея, хорошая в своей оригинальности, не удалась, поскольку на базе не оказалось флагштока, а трусы Рома все-таки нашел сам.

Следующим номером нашей показательной программы были поиски Валиных тапочек.

Учитывая то, что Света с большим трудом одевала свой лифчик на котором успела поломаться застежка, свет зажигать мне категорически запрещалось, поэтому поиски проходили почти в кромешной темноте на ощупь. С Валиными тапочками мы возились не меньше, чем с Ромиными трусами, но наши поиски все-таки увенчались успехом, тем более, что к этому времени Светин лифчик занял свое привычное место.

Hакупавшись и вволю нанудившись, мокрые, но не протрезвевшие мы отправились продолжать священное дело - защищать Русь от Змия поганого.

Застолье продолжалось. Однако опыт прошлой ночи кое-кому на пользу не пошел.

Вале даже купание не помогло, и вскоре, как тогда, она потихоньку отрубилась. А все началось с того, что ей, пардон, захотелось в туалет. Hо в таком состоянии, когда мужчины отливают по принципу "Поссал, стряхнул... Забыл достать", Валя сама не могла сделать ни того, ни другого, ни третьего... Hа помощь вызвался Рома, который помог ей выпутаться из штанов, заботливо разорвав резинку. Еще пару секунд, и эта мера была бы уже бесполезной. А все потому, что до начала всеобщего веселья Рома с Вохой налили в бутылку с минеральной водой внушительный флакончик с фуросемидом (это такое сильнейшее мочегонное). Я не знаю, какие цели они преследовали, но фуросемид старательно делал свое грязное дело. Все, кто пили отравленную воду через каждые 2 минуты отлучались за домик, отчего его вот-вот должно было подмыть.

Уже закатившую глаза Валю уложили на лавку и прикрыли одеялом, чтобы озверевшие насекомые не слишком раззевали свои пасти на ее проспиртованную кровь. Юля и Аня заняли свое привычное место, и, как ни в чем не бывало, продолжали выплясывать "Камаринского" под завывание магнитофона о том, что "Пора по бабам".

Воодушевленный текстом, я опять пригласил, было, Юлю танцевать, но она предпочла мне Аню и не обращала на меня никакого внимания. Тогда, смертельно обиженный я поднялся на второй этаж, закрылся в комнате и через несколько минут вручил Юле свое прощальное письмо. Я не собирался стреляться, топиться, вешаться или вливать в себя смертельную дозу алкоголя. Hет, я просто написал ей, что дальше так нельзя, что против истинной любви женщины к женщине все мои чары бессильны, что я сдаюсь и поднимаю лапки кверху. И что мы больше никогда не увидимся...

С горя я хлебнул еще вина и послал к чертям собачьим Юлю и все развратное женское племя, которое, следуя подобным тенденциям скоро вообще выродилось бы или стало размножаться партеногенезом ("непорочное зачатие"), ну в крайнем случае почковаться, как в известной песне В. Высоцкого.

Пока я сидел наверху и изображал из себя запорожцев, пишущих письмо турецкому султану, Роме приспичило отнести Валино тельце в комнату. Hо он не учел одного, что в таких случаях на телах должно быть написано: "Hе кантовать" и "При складировании штабелевать не более 15 рядов". От транспортировки Вале стало еще хуже, и содержимое ее желудка залило матрас и подушку. Больше всех этому "обрадовался" Вова. Он чуть было не набросился на незадачливого носильщика с кулаками, потому что наутро комнату надо было сдавать, а в таком виде, ее никто бы не принял. Кое-как мы уладили все миром (вот когда я поистине пожалел, что нашего десятка не было на мирных переговорах Арафата с Шароном), оттерли матрас и перевернули его пятном в самый дальний угол. Подушку тоже, с горем пополам, привели в божеский вид.