Макс Брэнд - Всадники равнин

Что же касается самого Чарли, то улыбка никогда не сходила с его загорелого лица, а взгляд сверкающих глаз был таким же открытым как всегда. Было достаточно одного взгляда на него, что бы с уверенностью сказать, что такой человек не может таить на сердце злобы. Если горожане и смотрели в радостном предвкушении в даль, где вскоре должен был показаться поезд, то справедливости ради следует заметить, что они также с удовольствием поглядывали и на сына Энди Хейла.

Условия состязания были известны всем, так что теперь обыватели с ревностным интересом следили за его исходом. Они знали, что Чарли Хейл был наделен всеми теми качествами, чего только можно было ожидать от юноши, чье детство и юность прошли на Западе, с той только разницей, что всем этим он обладал, пожалуй, даже в большей степени, чем остальные. Он вырос на преуспевающем ранчо, под чутким отцовским руководством познавая на деле разные хозяйственные премудрости. Он обладал бесспорной деловой хваткой, хорошо разбирался в коровах, знал их повадки, а также и то, как на всем этом делать деньги; и ещё знал, как наилучшим образом использовать пастбище в зависимости от времени года. Кроме того, он был красив и статен; отлично держался в седле, метко стрелял и никого не боялся. Питеру Хейлу придется порядком постараться, чтобы опередить своего соперника!

Подъехав к станции, Росс Хейл обнаружил, что на платформе уже собралась довольно большая толпа, хотя до прибытия экспресса оставалось ещё много времени. Люди продолжали прибывать, спеша присоединиться к остальным, но ему почтительно уступали дорогу.

Например, когда у ближайшей коновязи не осталось свободного места из-за оставленных здесь шарабанов и легких двухместных колясок, то Том Рэнсом отвел упряжку своих лошадей в сторону, чтобы освободить место отцу возвращающегося домой героя. А когда Росс Хейл поднимался вверх по ступенькам станционной платформы, толпа расступилась перед ним, так, чтобы он мог беспрепятственно пройти вперед. По пути ему время от времени приходилось останавливаться — например, для того, чтобы взять сигару, протягиваемую одним из приятелей, обменяться рукопожатиями с другим, перемолвиться словом с третьим.

Взгляды окружающих были обращены к нему, и он видел восторг и восхищение в их глазах. Люди были готовы не обращать внимание на то, что его костюм был далеко не новым, как будто чувствуя, что и это тоже служило лишним доказательством тех стараний, непомерных усилий и жертв, на которые ему пришлось пойти исключительно ради того, что бы дать сыну приличное образование.

Собравшиеся исподволь поглядывали также и на Энди Хейла, и тогда их лица заметно суровели. И дело вовсе не в том, что они имели что-то против Энди Хейла, но только по сравнению со столь положительным примером, поданным его братом, теперь могло показаться, что Энди едва ли не продал душу дьяволу. Он отдал предпочтение деньгам; Росс Хейл же, напротив, в первую очередь позаботился о духовном благополучии для своего сына.

Справедливости ради следует заметить, что Чарли Хейл был одним из самых лучших работников на всем пастбище; у него была верная рука и рассудительности ему тоже было не занимать — но и все же сравнивать его со столь ученым и знаменитым кузеном было бы, право, просто глупо.

Будь у Энди Хейла и его сына чуть больше самолюбия и чуть меньше мужества, они наверняка почувствовали бы скрытое осуждение в обращенных к ним взглядах, и поспешили бы исчезнуть из толпы, но отец и сын выстояли, с улыбкой взирая на происходящее. Хотя не стоит забывать, что чужой успех, выходящий за рамки обычного везения, вряд ли может рассчитывать на снисходительное благодушие со стороны окружающих. Только слепой не мог увидеть, как за эти одиннадцать лет Энди Хейл проделал путь от обыкновенного погонщика до всеми уважаемого гражданина, которому радушно улыбались банкиры, а представители окружных властей вежливо интересовались его мнением, которое затем время от времени цитировалось местными газетами — которые могли как сделать человеку имя, так и запросто очернить его.

Был здесь и старый МакНэр — высокий, могучий старик с умными голубыми глазами и квадратной челюстью. Улыбнувшись Россу Хейлу, он сжал его руку в своей широченной ладони.

— Слушай, Росс, — сказал он. — Твой сын — самый завидный жених во всей округе, а моя дочка — первая красавица! А что если нам с тобой их поженить, а?

Довольно неловко было говорить об этом в присутствии самой девицы, которая, залившись румянцем, тут же обернулась к отцу и погрозила ему пальцем, умоляя замолчать. Но Росс Хейл заметил, что испытывала она при этом скорее смущение, чем гнев.