Макс Брэнд - Всадники равнин

— Может быть, потому что ты слишком громко храпишь?

— Нет, просто потому что он терпеть не может черномазых. А я ведь черномазый. Ты знаешь об этом?

— Правда? — с деланным удивлением откликнулся повар.

— Да, черт возьми, — страстно подтвердил Обмылок, — я черномазый и очень горжусь этим. Я негр, и хочу, чтобы весь мир знал, кто я такой есть, не взирая на белый цвет моей рожи! — и он ткнул толстым пальцем, указывая на свою желтую кожу.

Повар не улыбнулся. Ведь не стал бы он, в самом деле, смеяться над привидением или тигром, в лапах которого ему, не приведи Господь, ненароком довелось бы оказаться. Он просто кивнул с самым серьезным видом.

— Вот оно, значит, как бывает, Обмылок, — сказал он, — а я сам никогда бы не додумался!

И только когда Обмылок отвернулся, чтобы в очередной раз взглянуть на дверь хижины Баттриков и убедиться, что она все ещё закрыта, лишь тогда повар позволил себе ухмыльнуться и подмигнуть соседу рядом.

Сосед же остался стоять с каменным лицом и даже не обменялся с ним многозначительным, знающим взглядом, находясь практически в поле зрения негра и не отваживаясь идти на такой риск, ибо характер Обмылка был ещё более непредсказуем и взрывоопасен, чем нитроглицерин в закупоренной бутылке, выставленной на мороз.

— Нет, — сказал Обмылок, снова оборачиваясь к повару, — все дело в том, что босс ненавидит черномазых. Но почему? Почему, я тебя спрашиваю? Потому что он сам не достоин их, вот почему! Точно, сэр, так оно и есть! Он их не достоин! Взять, к примеру, хотя бы то, как он ненавидит меня. Я просто-таки сам себе подчас удивляюсь, как это я до сих пор не свернул ему шею!

— С чего ты взял, что он тебя ненавидит?

— Да взять хотя бы то, как он обращается со мной. Для чего я ему нужен? Чтобы выполнять всю самую грязную работу. Правда, платит он мне хорошо. Не буду врать, платит неплохо. Я беру эти деньги и делаю за него всю грязную работу, а он лишь сидит и радуется и, небось, говорит себе: «Ха-ха! Пусть теперь черномазый помучается!»

— А что ты имеешь в виду под «грязной работой»? — поинтересовался повар.

— Если он задумал что-то купить, то ему надо раздобыть это подешевле. И, как ты думаешь, кого он посылает для этого? Если могу, я это покупаю, но если же нельзя купить, приходится красть. Потому что я никогда не посмею вернуться назад с пустыми руками. Иначе здесь поднялся бы такой крик, и никакая сила не смогла бы заткнуть ему рот!

— Слушай, Обмылок, так почему же ты тогда не бросишь его и не уедешь отсюда?

— Потому что я жду своего шанса, и это единственная причина на всем делом свете, которая удерживает меня здесь, можешь не сомневаться!

— Что ж, дело твое, Обмылок. Мне понятны твои чувства по отношению к нему, но только что же удерживает тебя от того, что осуществить задуманное? Ведь ты же находишься рядом с ним большую часть времени!

Мулат бросил сердитый взгляд через плечо.

— Тогда скажи мне, отчего же это никто другой не пытается прибить эту гадину — а ведь, полагаю, и здесь, в поселке, полно таких, кто с удовольствием вышибли бы из него душу, чтобы он упал и уже никогда больше не поднялся, а?

— Конечно, — не задумываясь, согласился повар. — И я один из них, будь он проклят!

— Так что же тебе мешает? Что удерживало тебя на протяжение всего этого времени?

— Баттрики, — признался повар.

— Вот и меня тоже! — сказал Обмылок, нервно потирая руки. — Но теперь, похоже, старая скотина совсем выжила из ума, если пытается избавиться от Баттриков. Зачем? Ради того, что бы быть растерзанным нами? Это ты можешь мне объяснить?

Повар покачал головой.

— Этого не знает никто из нас, — сказал он. — И все-таки странно это все как-то… Тебе так не кажется, а, Обмылок?

— Странно? — переспросил Обмылок. — Сынок, Баттрики выйдут на улицу и сожрут этого придурка с потрохами, вот увидишь!

— Ой ли? — усомнился повар. — Тогда может быть ты объяснишь и вот это?! Если сможешь!

Дверь хижины Баттриков распахнулась, и на пороге возник верзила Левша, но вот только, похоже, на сей раз воевать он ни с кем не собирался. Через плечо у него был перекинут огромный мешок, а в другой руке он держал суму из жесткой холстины с завернутой в неё винтовкой.

Он вышел на веранду.

— Ну что? — сказал повар.

— Это трюк! — выдохнул мулат. — Левша просто выманивает несчастного придурка из дома, после чего Дэн налетит на него и… Бог ты мой! О, нет!

Вслед за Левшой в дверях появился и второй из братьев, Дэн, точно так же и Левша сгибавшийся под тяжестью своей ноши, состоявшей из мешка с пожитками.