Римъ Эдельштейн - Драконья Десница

– Откуда у тебя ружьё? – хмуро спросил Квен.

– От батюшки моего досталось, – сухо произнёс мужчина.

– И что ты мне хотел сказать? О чём поговорить? – недовольно спросил военачальник.

– Я хочу создать народный отряд, который будет ночами прочёсывать улицы.

При этих словах Квен рассмеялся, но резко скривился от боли.

– Ты совсем спятил? Какой народный отряд?

– Попрошу Вас не оскорблять меня, – учтиво ответил мужчина. – Но в нищих кварталах постоянно происходит такое…

– Да плевать я хотел! – заорал Квен. – Убирайся отсюда! И оружие сдай! Это мой приказ! У нас война может начаться со дня на день с этими обезьянами, а ты мне про нищие кварталы! Ты понимаешь, что здесь дело государственной важности! Давай, проваливай!

Мужчина ничуть не изменился в лице, просто молча встал и вышел, в то время же Квен был красный, как помидор. Он уже успел послать гонца с письмом (с особой грамотой, как у них это называлось) в Столицу, чтобы тот лично нашёл Короля.

Самое дерьмовое было то, что крог ушёл с его оружием – с его револьвером. Этот тупой крестьянин взял да и выстрелил в сторону, чтобы напугать крога, и тот просто выпрыгнул в окно. Разумеется, с ним ничего плохого не произошло, и чудище скрылось дворами нищих.

Некоторые гвардейцы уже возвращались – солдаты опросили население и выяснили, что из местных жителей никто ничего не видел и не слышал. Ну, это логично, это всегда так было, даже во времена поимки Бурого Лиса. А казалось, что за причитающееся вознаграждение люди должны были продать хоть кого угодно, хоть родителей собственных. Тьфу ты.

И Крамель, военный начальник Белой Крепости, ничуть не колебался, сразу дал разрешение на допрос дозорных. Только это не помогло совсем, из них дозорные были никакие, особенно на стенах, отделяющих нищие кварталы от Плоскогорья. Безобразие! Каждый говорил, что гроза была настолько чудовищной, что ничего невидно было и неслышно. Ну-ну.

Впрочем, это всё мелочи. Хуже было всего то, что всё-таки голова девочки была

найдена. (Да, как бы это странно не звучало). И дед её. И даже жена другого старика. Квен почти не сомневался, что бесчинствовал именно тот крог, который был специально заслан Агазоном. Если сейчас пустынные обезьяны пойдут войной на их маленькую страну, то именно их городку придётся сдерживать натиск монстров, пока не придёт помощь из Столицы. А это несколько дней пути. А ещё нужно собрать войско.

Квен встал и проковылял к окну, морщась от боли. Отсюда хорошо просматривался весь элитный квартал, с домами, пролегающими до самой дальней крепостной стены, которая серой полоской ограждала их городок.

«Крогу не уйти, – подумал гвардеец, как бы успокаивая себя. – Он сколько угодно может шататься по улицам или прятаться в нищих кварталах, но ему всё равно будет не уйти от моего правосудия».

От этих мыслей начальнику пограничных гвардейцев стало намного легче.

***

Вечер был тревожным. Весь город уже был в курсе о жестоких убийствах, совершённых прошлой ночью. Поэтому ещё за несколько часов до заката и так почти безлюдные улицы опустели совсем. Окна закрылись ставнями, двери – на засов. Каждый мужчина доставал из своего укромного угла хоть какое-нибудь оружие. Вот сейчас все уже ждали чего-то ужасного.

Но только не Иосиф и Мадан. Они наоборот чувствовали, что их предприятие пройдёт максимально успешно, поэтому, как только солнце стало прятаться за горизонт, преступники вернулись в комнату Птолемы.

– Привет, сладенькая, – сказал Мадан, открыв дверь. Сейчас он был одет во всё чёрное, как и Иосиф, в руке которого был мешок. – Ты нас не заждалась тут?

Птолема молча поднялась. Она выглядела ужасно разбитой и грязной. Кашель стал гораздо сильнее, чем утром, и Птолема чувствовала, что заболевает. Сильно.

– Ну хорошо, иди сюда, – бросил Иосиф.

Девушка вздохнула, молча подчинившись.

– Не дёргайся, – сказал Мадан и взял её за руки. Нежно, как любовницу.

В этот же момент быстрым движением Иосиф надел ей мешок на голову. Оказалось, что это не просто мешок: в нём было прорезано отверстие для рта и носа. Видимо, чтобы пленник не задохнулся внезапно.

– Ты должна молчать и не дёргаться, понятно тебе? – спросил тощий.

Птолема согласилась и хрипло раскашлялась.

– А если ты собираешься орать или что-то такое, то я могу сразу вставить тебе кляп, – заявил он и похлопал себя по промежности, хоть и знал, что девушка не увидит этого жеста. – Ясно?

Иосиф дико заржал, а Птолема снова согласилась.