Римъ Эдельштейн - Драконья Десница

И, наверное, добрый дядюшка Квен действительно бы не промахнулся, но крог резко вырвал добрый кусок перил и просто подбросил их в сторону гвардейца, чтобы те упали на него сверху. И они сделали это. И в ту же секунду, пока Квен замешкался, крог рывком преодолел остаток лестницы и с размаху пнул начальника стражи прямо по рукам огромной ножищей, обутой в кожаный сапог.

Снова грохнул выстрел, но в этот раз пуля вообще ушла в потолок. А крог теперь возвышался над Квеном, готовясь попросту наступить на него и раздавить. Или даже упасть всем весом, чтобы наверняка.

– Хех, – выдавил из себя гвардеец. – Давай, доканчивай то, что начал, твоя взяла. Но тебе всё равно не уйти…

– Сколько солдат на улицах? – прорычал крог. В принципе, они неплохо владели человеческим языком, но когда были не в духе, то их речь становилась очень сильно похожей на рычание какого-то дикого зверя.

– Много, – ухмыльнулся начальник полицейской стражи. – Я же говорю: тебе не уйти.

Крог молча обошёл Квена и поднял револьвер. Неожиданно человек засмеялся, правда, невесело.

– Ты думаешь, что можешь управиться с этим оружием? Палка или камень – вот твоё оружие, – он снова захрипел, выдавливая из себя смех.

Однако тот пропустил мимо своих ушей слова этого жирного стрелка, напряжённо рассматривая оружие. Кстати, держал он его только одной рукой.

– Зачем ты их убил? – снова подал голос отдыхающий на полу. – Тебя твой король послал? Вы думаете, что вы сможете нас победить? Рассорить? Разграбить? Мы просто сожжём ваши земли, каждый акр! За эту выходку вы все будете истреблены! Попомни мои слова, грёбаный выродок! – на последнем предложении Квен уже просто орал, лицо его побагровело, а с губ летела слюна.

Крог настороженно смотрел на гвардейца, который чем-то напоминал бывшего участника кровавых сражений с последующим помутнением рассудка.

– Кого «их»?

– Ахах, – воскликнул служащий, приподнявшись на локтях. – А то ты не знаешь! Ты убил градоправителя! Ты убил ту девочку, ты убил…!

– Какую девочку? – теперь голос крога уже был каким-то испуганным.

– Да-да, маленькую девочку… Ту маленькую бедняжку! Какой же ты ублюдок! – стражник резко подскочил, собравшись с последними силами, и попытался сделать проход в ноги крогу в стиле какого-нибудь чемпиона мира по вольной борьбе. Но тот лишь отшвырнул его в сторону, к стене.

– Как можно выбраться из вашей долбаной страны в обход крепостных стен? – спросил крог, снова подойдя к гвардейцу. – И если ты сейчас мне не скажешь, клянусь Драконом, я тебя застрелю.

– Стреляй! – заорал гвардеец и встал на колени. – Стреляй уже!

И грохнул выстрел.

***

Птолема очнулась от тяжёлого сна и поняла, что находится в какой-то маленькой комнате довольно ветхого здания – трещины в стенах были приличных размеров, сквозь которые комната наполнилась ярким солнечным светом. Видимо, был уже полдень, от грозы не осталось и следа.

Оглядевшись, девушка поняла, что лежит на каком-то грязном, вонючем матрасе прямо на полу. Всё тело болело, особенно рука, куда попал осколок прошлой ночью. И, конечно же, горло драло как граблями, а ещё першило, предвещая кашель с минуты на минуту.

Неспешно поднявшись, Птолема подошла к двери и попыталась повернуть ручку. Естественно, заперто.

Теперь девушка попыталась вспомнить, как она оказалась здесь, но ничего, кроме постоянного бега и пинков она не сумела отыскать в своей памяти. Было понятно одно: сейчас она очень далеко от дома Пироса и вообще от элитного квартала.

Выглянув в одну из щелей в двери, она увидела стену. То есть там был коридор в обе стороны, а эта комната, возможно, была одной из множества в этом полуразвалившемся бараке.

Птолема осмотрелась в поисках того, чем можно было бы выбить эту дверь, но ничего кроме матраса в комнате не было. Кстати, на полу остались грязные разводы от прошедшего ливня, ибо такие щели в стенах ничего полезного не могли привнести в любое здание. Наверное, сюда бросали только женщин и детей, потому что любой мало-мальски сложенный мужчина мог бы в щепки разнести, если не барак, то дверь уж точно.

Где-то слева по коридору послышалось бубнение, которое стало неуклонно нарастать. Сюда шли люди, и Птолема не сомневалась, что это были те же, кто её вчера поймал в одном из нищих кварталов.

Через минуту бубнение уже было членораздельным, а шаги отчётливыми. Да, один голос писклявый, а второй – низкий бас. Теперь служанка припоминала, что один назвал