Лэрри Макмуртри - Одинокий голубь

Калл около часа бродил вдоль реки, хоть и знал, что нужды в этом нет. Просто старая привычка, оставшаяся от более беспокойных времен: проверить, посмотреть, нет ли каких признаков чужого присутствия, которое он чуял нутром. Когда он был капитаном рейнджеров, то привык каждую ночь бродить в одиночестве, подальше от всех разговоров и споров. Он рано понял, что его инстинкты лучше работают, когда он один. В спокойной стране, конечно, нормально сидеть вокруг костра, общаться, зевая, и болтать, но там, где неспокойно, это может тебе дорого обойтись. Он любил уходить из лагеря, иногда за милю, и слушать звуки прерии, не людей.

Разумеется, в таком уединенном месте, как Лоунсам Дав, настоящий крутой парень вряд ли нашел бы себе применение, но Калл все равно любил уходить в ночь, нюхать ветер и слушать, о чем говорит прерия. Голос ее был тих, звук одного человеческого голоса мог заглушить его, особенно такого громкого, как у Августа Маккрае. Август славился во всем Техасе силой своего голоса. В тихую ночь его было слышно за милю, даже если он лишь шептал. Калл всегда старался выбраться из поля действия голоса Августа, чтобы иметь возможность отдохнуть и послушать другие звуки. По меньшей мере, он мог определиться насчет погоды, хотя, по правде говоря, с погодой вокруг Лоунсам Дав все было предельно ясно. Если поднять голову и смотреть прямо на звезды, может закружиться голова, настолько чистым было небо. Облака случались реже, чем наличные, а уж этого-то добра практически не было никогда.

В смысле опасности тоже мало о чем можно было беспокоиться. Разве что койот проберется и стащит цыпленка – вот и все самое неприятное, что могло тут произойти. Один только факт, что они с Августом прожили здесь столько лет, расхолаживал местных конокрадов.

Он свернул на запад от городка к переправе через реку, которую облюбовали команчи еще в те времена, когда у них хватало свободного времени для набегов на Мексику. Переправа находилась около соляных залежей. У Калла выработалась привычка ходить туда почти каждый вечер и сидеть там на крутом берегу, просто наблюдая. Если луна стояла достаточно высоко, чтобы отбрасывать тень, он прятался в зарослях карликового дуба. Если команчи надумают вернуться, то резонно предположить, что они направятся к своей старой переправе, но Калл хорошо знал, что команчи придут. Их почти и не осталось, всего небольшая группа воинов, которая еще способна была терроризировать население в устье Бразоса, а о Рио-Гранде говорить не приходилось.

Все эта заваруха с индейцами-команчи отвратительно долго тянулась, заняла почти всю взрослую жизнь Калла, но сейчас все было кончено. Вообще он уже так давно не видел по-настоящему опасного индейца, что если бы таковой вдруг подобрался к переправе, то Калл так бы удивился, что забыл выстрелить. Именно от такой беспечности он и старался себя оградить. Может, их и выбили, но, пока есть хоть один индеец-команчи на лошади и с ружьем, было бы глупо относиться к ним несерьезно.

Он старался хранить бдительность, но, по правде говоря, за полгода его наблюдений за рекой он вспугнул лишь одного бандита, который вполне мог быть и просто vaquero, приведшим коня на водопой. Все, что ему пришлось в тот раз сделать, так это щелкнуть затвором ружья. В тишине ночи щелчок произвел то же действие, что и выстрел. Человек убрался в Мексику, и с той поры ничто не нарушало покоя на переправе, кроме нескольких бродячих коз, которые направлялись к соляным развалам.

Каллу, хотя он каждый вечер продолжал ходить к реке, давно стало ясно, что в охране Лоунсам Дав уже не нуждается. Все эти разговоры Августа насчет Боливара и его бандитов – только дурацкие шутки. Он приходил к реке, потому что ему хотелось часок побыть одному, а не торчать постоянно среди других. Ему казалось, что он с утра до ночи находится в напряжении. Как капитан рейнджеров, он, безусловно, вынужден был принимать решения, которые зачастую определяли жизнь или смерть его подчиненных, и это было естественное напряжение, связанное с работой. Люди зависели от него, да и продолжают зависеть, они хотят знать, что он всегда на месте и вытащит их из любой передряги. Август тоже на это способен, несмотря на весь свой треп, он тоже сможет вытащить их из любой передряги не хуже него, Калла, но Август поднимется с места только в случае самой острой необходимости. Постоянно беспокоиться он предоставлял Каллу, так что люди ждали приказаний именно от него, а с Августом напивались. Калл никак не мог смириться с тем, что Август действовал как рейнджер только в особых случаях. Это его нежелание смириться было настолько упорным, что он, да и остальные иногда жаждали, что бы случилось что-нибудь такое, что заставило бы Гаса перестать болтать и спорить и отнестись к ситуации хоть сколь-либо уважительно.