Лэрри Макмуртри - Одинокий голубь

Диш Боггетт отдал бы все на свете, чтобы иметь возможность подойти к Лорене, но он понимал, что не может этого сделать. Поэтому он повел капитана к загонам и постарался заинтересовать его лошадьми. Но капитан явно думал о чем-то другом.

Когда стемнело и они все отправились ужинать, Лорена все еще стояла у тележки. Они молча поели, если не считать верещания Мартина. Он привык быть в центре внимания и не мог понять, почему никто не смеется, когда он бросает ложку, не поет ему, не угощает конфетами.

– А не надо позвать Лори? – спросил Диш, обеспокоенный, что она стоит там, в темноте.

Клара промолчала. Ужин готовили девочки, она только изредка давала им указания. Наблюдая, как Вудроу Калл неумело действует вилкой, она слегка по жалела о той резкости, с которой его встретила, но извиняться не стала. Она уже потеряла надежду, что Джули когда-нибудь разговорится, но все равно его молчание ее раздражало. Тут Мартин выплюнул изо рта еду, и она строго сказала: «Не шали!» таким тоном, что он тут же перестал егозить. Он было открыл рот, чтобы зареветь, но передумал и уныло грыз ложку, пока ужин не закончился.

После ужина мужчины вышли из дому, чтобы покурить, радуясь возможности отдохнуть от общества молчаливой женщины. Даже Бетси и Салли, привыкшие болтать за ужином, чтобы привлечь внимание мужчин, были подавлены молчанием матери.

После ужина Клара пошла к себе в спальню. На комоде лежала все еще не прочитанная записка Гаса. Она зажгла лампу и взяла ее в руки, сковырнув засохшую в углу сложенной бумаги кровь.

– Не надо мне этого читать, – произнесла она вслух. – Не хочу слушать слова из уст мертвых.

– Ты что, мам? – спросила Бетси. Она пришла с Мартином наверх и услышала ее слова.

– Ничего, Бетси, – сказала Клара. – Просто сумасшедшая старуха говорит сама с собой.

– У Мартина вроде животик болит, – пожаловалась Бетси. – Тебе не надо так на него сердиться, мама.

Клара на мгновение обернулась.

– Я не позволю ему плеваться едой, – настаивала она. – Мужчины ужасны, потому что их испортили женщины. Мартину придется научиться хорошим манерам, даже если ему не удастся научиться чему-нибудь еще.

– Я не считаю, что мужчины ужасны, – заметила Бетси. – Диш не ужасный.

– Оставь меня в покое, Бетси, – попросила Клара. – Уложи Мартина спать.

Она развернула записку, всего несколько строк корявым почерком.

"Дорогая Клара!

Буду очень тебе признателен, если присмотришь за Лори. Боюсь, она воспримет это тяжело.

У меня осталась всего одна нога, и жизнь быстро тает, так что не успеваю ничего сказать. Всего хорошего тебе и твоим девочкам, надеюсь, у вас все получится с лошадьми.

Гас".

Клара вышла на веранду и просидела там, сжимая руки, больше часа. Она видела мужчин внизу, которые все еще курили, но молчали. Слишком много смертей, подумала она. Почему они все время приходят именно ко мне?

Темные небеса не дали ответа, так что через некоторое время она поднялась и пошла к Лорене, все еще стоявшей около тележки с гробом Гаса, от которой она не отходила ни на секунду.

– Хочешь, я прочитаю тебе письмо? – предложила она, зная, что Лорена не умеет читать. – У него плохой почерк.

Лорена крепче сжала письмо в руке.

– Нет, я его просто сохраню. Он там написал мое имя. Это я смогла разобрать.

Она не хотела, чтобы Клара читала письмо. Гас написал его ей. Какие там слова, значения не имело.

Клара немного постояла с Лори, потом вернулась в дом.

Рано вышла луна, и мужчины отправились в небольшую хижину у загонов, где они ночевали. Старый мексиканец кашлял. Позднее Лорена услышала, как капитан взял постель и куда-то с ней отправился. Она обрадовалась, когда свет в доме погас и мужчины ушли. Она думала, что Гасу так будет легче знать, что она здесь.

«Они все тебя забудут, Гас, у них свои дела, – думала она. – Но я не забуду, Гас. Утро ли, вечер ли, я буду думать о тебе. Он пришел и отнял меня у тебя. Он может забыть, она, они все могут забыть, но только не я, Гас».

На следующее утро Лорена все еще стояла у тележки. Мужчины не знали, что и делать. Калл совсем растерялся. Клара так же молча подала завтрак, как она накануне кормила их ужином. Выглянув в окно, они могли видеть белокурую головку молодой женщины, неподвижно стоящей у тележки с письмом Августа в руке.

– Я бы хотела, чтобы вы забыли о своем обещании, мистер Калл, хотя бы ради этой девушки, – наконец промолвила Клара.

– Я не могу забыть обещания, данного другу, – возразил Калл. – Хотя, согласен, это глупо, я и сам ему говорил.