Луис Ламур - Шалако

Даггет был скорее возбужден, чем испуган. Впервые в жизни он оказался на поле сражения. Он оглянулся на Шалако.

— Я, наверное, дурак, но знаете, — сказал Даггет, — мне это нравится.

— Все верно, это здорово взбадривает.

— Жизнь! Настоящая жизнь! Я всегда хотел быть военным, но отец пустил меня по дипломатической части, и, конечно, Эдна не хотела слышать ни о чем другом. У меня не было даже шанса попробовать.

— Вздремните. Теперь будем спать по двое.

— Не возражаю. Я останусь здесь.

Анри устроился у высокого валуна. Он выбрал сравнительно хорошую и сравнительно защищенную позицию с широким сектором обстрела. Позиция настолько удачна, что едва ли ее атакуют.

Шалако вернулся к догорающему костру. Теперь им надо ограничиться тем топливом, что есть поблизости. Отходить никуда нельзя.

Ирина сидела у костра вместе с Лорой. Жюли Паж разжигала сигарету для Хардинга, лежавшего возле костра на тюфяке.

— Холодает, — заметила Лора. — Никак не могу привыкнуть к ночным холодам после дневной жары.

— Когда я маленькой девочкой жила в Индии, — сказала Ирина, — мне часто не спалось… жара буквально душила… и я слушала рев тигров в джунглях. Лежала в постели и представляла, как они крадутся, как их огромные черно-желтые тела бесшумно, словно змеи, скользят сквозь джунгли.

— Нас сейчас всех поубивают, — сказала Эдна Даггет. — А вы сидите и болтаете.

— А что еще делать? — кротко сказал Хардинг. — В эти скалы, если в них засел апач, ни один человек, кто бы он ни был, не сунется, если только он в здравом уме. — Он взглянул на Ирину. — Мне очень хочется послушать об этой тигриной стране. Я слышал, вы охотились на тигров со своим отцом.

— Да.

— Я охотился на горных львов, — сказал Хардинг. — Не такое уж развлечение, если подумать. Львы — жутко свирепые звери, но у них-таки точно нет мозгов. В один и тот же день я поймал двух львов в одну ловушку… с львиным запахом и следами крови повсюду. С волком такое не пройдет, да я с большинством других животных тоже.

Ирина сложила руки на коленях. Это были не только красивые, но и умелые руки — именно такие и должны быть руки женщины.

Много времени утекло с тех пор, как Шалако соединял себя в мыслях с такой же красивой женщиной, как Ирина. Но сейчас надо быть полным кретином, чтобы думать о Ирине. Ему нечего ей предложить, она наверняка бы изумилась и расхохоталась, если бы узнала, о чем он думает.

Он — бродяга, разъезжает себе с револьвером и винчестером на коне по дикому краю, населенному еще более дикими людьми, и лучше ему оставаться в одиночестве. Шалако, человек, приносящий дождь… и леди Ирина Карнарвон из старинного валлийско-ирландского рода. Нет более далеких людей, — и тот факт, что несколько лет он вел жизнь не слишком отличную от ее жизни, уже давно забыт и дела не меняет. Или он не прав?

В лучшем случае эти годы — просто эпизод в его жизни… Он — человек Дикого Запада и только… и не желает иной судьбы.

Шалако выплеснул кофе в костер.

— Пойду в скалы искать индейца, — сказал он.

Все посмотрели на него, как на сумасшедшего. Может, так оно и есть, но он умел это делать, и попытка не пытка. Он имел об апаче достаточное представление и понимал, что ловить голыми руками гремучую змею куда безопаснее, чем охотиться за ним ночью в скалах.

— Если я его не отыщу, — сказал он, — до рассвета еще кто-то умрет.

— А если с вами что-то случится? — спросила Ирина. — Что нам тогда делать?

Он взглянул на нее с неожиданной горечью.

— Знаете, что остается, когда умирает человек? Ничего, как след пальца на воде. Я оставлю не больше, и обо мне забудут через час-два… Если кто-то и может найти индейца раньше, чем он его, так это я. Попробую.

— Не ходите, — сказала Ирина.

— Мы можем сойтись к костру и следить друг за другом, — предложила Лора.

— И к рассвету нас окружат. Нет, все-таки я попробую.

Он замолчал, думая о том, что ждет его впереди.

Лора бросила в костер палку, и вспыхнувшее пламя осветило лицо Хардинга.

— Подожди, — сказал он, — кто-то едет!

Хардинг лежал на земле и уловил звук раньше всех. Теперь все слышали, как стучат копыта… дикий пронзительный ночной крик, стук копыт все ближе и ближе.

Шалако отпрыгнул от костра и поднял револьвер. Он услышал резкий окрик фон Хальштата, затем более отдаленный выстрел и наконец раздался голос:

— Прекрати палить, Фриц. Это я.

Всадник въехал в круг и приблизился к свету костра. Это был Боски Фултон.