Луис Ламур - След Кайова

Деньги и самоуверенность вынесли его на какую-то высоту, создали иллюзию силы: одни его боялись, другие — уважали. Он и сейчас не лишился денег, но ни в одной лавке нельзя было купить на них то, без чего человеку невозможно жить среди людей.

Взглянув снова на Линду, я поразился нескрываемой ненависти и презрению к отцу в ее глазах.

— Ты хуже своего отца, — негромко произнес я. — На тебе вина за смерть Тома и за все, что произошло потом, поскольку ты знала, что делаешь.

Но она не слушала меня. Повернулась и пошла прочь. И не оглянулась — ни разу.

На следующий день город как вымер. Даже одинокие бродячие собаки исчезли с пыльной аллеи между подозрительно смотрящими друг на друга домами.

Банк оказался закрыт, как и «Эмпориум» Макдональда. Офис Хардемана служащие покинули еще вчера, в салуне Баниона в урочный час двери не распахнулись. На задних дворах трех домов жильцы молча грузили вещи в фургоны. На меня они не обратили никакого внимания.

Роди Линч заявился после полуночи с черным от пороха лицом, ухмыляющийся и довольный, несмотря на несколько пулевых царапин.

В двенадцати милях отсюда на него напал военный отряд молодых кайова, и у него было время вспомнить прожитые годы. Около двадцати индейцев обложили Роди, который вез оружие. В своем распоряжении он имел более шестидесяти заряженных стволов, среди которых попадались и многозарядные ружья. В повозке имелось достаточно воды и провианта. Заметив приближение врага, Роди добрался до вытоптанной бизонами поляны и приготовился к встрече. Он успел установить фургон и распрячь коней. Кайова очень интересовались лошадьми, а тут казалось, что добыча сама шла в руки.

Роди — отличный стрелок, и патроны беречь не собирался. Кроме своих, у него в фургоне оставались более ста запасных комплектов. К тому же он любил хорошую драку с пальбой. Молодые воины считали одинокого бледнолицего легким скальпом. Когда они бросились в атаку, он расстрелял по ним семнадцать патронов из винчестера семьдесят третьей модели. Потом открыл огонь из винтовки Спенсера пятьдесят шестого калибра.

Потеряв воина и лошадь, кайова отступили, чтобы собраться с мыслями. Они видели только одного человека и думали, что никто, будучи в здравом уме, не станет так разбрасываться патронами, и потому вскоре напали снова. Трое зашли сзади, а остальные, выждав некоторое время, плотной группой бросились в лоб.

И опять Роди встретил их шквалом огня из винчестера, винтовки и револьвера. Первыми же выстрелами в упор он повалил индейца. Того даже подбросило в воздух. Прежде чем его изуродованное тело коснулось земли, бедняга умер.

Всего, с перерывами, бой длился пять часов. Линч немного знал язык кайова и разобрал кое-что из того, о чем они говорили. Некоторые предлагали уйти. Они не очень хорошо представляли себе, в какую переделку попали, но сражаться больше не хотели.

Пользуясь передышкой, Роди стал оскорблять индейцев на их родном языке и добавил, что дух оружия не на их стороне, а рядом с ним сражались духи великих воинов — врагов кайова.

Кто-то из молодых воинов гордо заявил, что пойдет в атаку один, и Роди уселся в ожидании его появления. Когда индеец оказался уже почти над ним, он пустил в ход свой кольт. Отступив окончательно, кайова унесли с собой все, что осталось от гордеца.

Я шел по улице и все больше убеждался, что городу конец. Не мы, а Эрон Макдональд уничтожил его. Теперь он сидел в тюрьме, ожидая суда. Ему пришлось несколько раз посылать за своей дочерью, но она не пришла. После того, что случилось, ее лишь однажды видели на людях: с двумя саквояжами она стояла на платформе в ожидании поезда.

Незнакомец ехал по улице верхом на ковбойской лошади и, поравнявшись со мной, остановился.

— Никто не потерял рыжего мерина с тремя белыми чулками… и белой звездочкой на морде?

Похоже, речь шла о Рыжем, любимом коне Кэйт.

— Что случилось? — спросил я.

— Его видели в овраге! — Он показал, где именно, а я, поблагодарив его, побрел вдоль улицы к конюшне и заглянул в стойло. Рыжего там не было. Оседлав лошадь, я отправился его искать.

По дороге Джон Блэйк окликнул меня, но я только поднял вверх руку, предупредив:

— Скоро вернусь! — и поехал дальше.

Утро выдалось прохладным и приятным. Если бы те люди из города успели загрузить фургоны и отправиться в путь, то проехали бы несколько миль до жары. Рыжий со звездочкой на морде жевал траву на небольшой зеленой поляне на дне оврага, и, подъехав к нему, я нагнулся, чтобы подобрать уздечку. Мерин попятился в сторону, но я побежал за веревкой.