Майн Рид - Смертельный выстрел

— Милая сестра, не думай об этом. Разве ты не видишь, что не объяснила мне самого странного? Ты говоришь о двух руках. Что это за руки? Чьи они были?

— Фантастического кипариса! Да, Джесси. Вот объяснение загадки. Теперь я все знаю. Пароход зацепил за длинную, раздвоенную на конце ветвь — и она согнулась. Когда же она выпрямилась, то подхватила меня и бросила в воду. Теперь тебе все ясно.

Душу Джесси не мучило больше подозрение, что ее сестра намеревалась утопиться.

Лишь несколько человек: самых лучших друзей вдовы Кленси, решили прийти в ее домик в конце второго дня поисков.

Однако, когда распространилось известие, что вдова умерла, все соседи вновь собрались во дворе дома Кленси. Многие из них расстались с мечтой о постели, где они думали отдохнуть от усталости.

Еще до полуночи около дома собралась толпа более значительная, чем прежде, и голоса становились все взволнованнее и раздражительнее. Бледное лицо покойницы словно взывало о правосудии. Но покойница не имела надобности напоминать об этом; многие из присутствовавших громко требовали правосудия. Группа мужчин сгрудились возле террасы, чтобы обсудить средства помощи правосудию.

В подобных случаях всегда являются инициативные люди. В данный час те, кого назначает сам Бог, должны руководить другими. Их признают и выбирают.

В группе шли толки, как поступить лучше.

Это были настоящие лесные присяжные, собравшиеся наскоро, их было более двадцати. Старшиной они избрали Саймона Вудлея.

Предстояло разрешить два вопроса: был ли убит Чарльз Кленси? и кем убит?

Первый вопрос вскоре был разрешен утвердительно. Никто не сомневался в совершившемся преступлении. Все внимание обратилось на преступника. Какие улики можно было предъявить против того, кто уже был арестован по этому делу и сидел в тюрьме графства в ожидании законного суда?

Все, что свидетели видели, все малейшие указания были обозначены так же спокойно и взвешены также тщательно этими грубыми лесными присяжными, как это сделали бы двенадцать лучших граждан, выбранных в самом цивилизованном городе. Они обсуждали не только известные им события, но даже и поводы, послужившие к этим событиям. Какие отношения существовали между этими двумя молодыми людьми? До этих пор ничто еще не доказывало, чтобы они были смертельными врагами, способными на преступление.

Об отношениях между семействами Армстронгов и Дарков говорили вообще мало, и еще менее об личных отношениях Елены. Подозревали, что Ричард искал руки молодой девушки, но не подозревали, что Кленси был его соперником. Полковник Армстронг был слишком горд, чтобы позволить своей дочери выйти замуж за человека в таком положении, в каком находился Кленси.

Тайна любви Кленси соблюдалась строго.

Если бы судьи знали, что он был счастливым соперником Дика Дарка, то их обсуждения приняли бы другой характер — у них в руках был бы ключ к раскрытию преступления.

Если бы Елена Армстронг находилась на плантации или, если бы ей были известны трагические события, волновавшие колонию, им не предстояло бы труда разрешить вопрос, потому что она сказала бы им то, что мигом побудило бы их произнести приговор.

Но она была далеко, и тайна, которую она унесла с собою, не могла помочь судьям, собравшимся вокруг домика вдовы Кленси. Поэтому об Елене упоминали случайно, не думая, что она могла бы объяснить эту мрачную загадку.

Обстоятельства против Ричарда Дарка подвергались несколько раз обсуждению, не приведя, однако, ни к какому положительному результату. Действительно, пуля, приходившаяся к двуствольному ружью, не была еще достаточною уликою, чтобы повесить человека, даже если бы тело Кленси было пробито этой пулею. В цепи доказательств недоставало двух условий: тело не было найдено, а пуля находилась в коре кипариса. Кровь, окрасившая эту кору, доказывала, что пуля сперва прошла сквозь живое тело, но нельзя было определить сквозь тело животного или сквозь тело человека.

Отверстие от пули в платье Дарка и ружье Кленси, найденное разряженным, были бы более неблагоприятными уликами для обвиняемого, если бы он захотел объяснить это обстоятельство; но с тех пор, как его посадили в тюрьму, он упорно отказывался отвечать на вопросы.

— Будет еще время объяснить непонятное для вас, когда явлюсь на суд, — сказал он лицам, допрашивавшим его.

Против него важнейшей уликой было собственное его поведение, а также отношение к нему собаки, весьма подозрительное, хотя он и объяснил на месте ненависть животного людям, наиболее склонным заподозрить его. Но теперь, когда прошло время, и они успели обсудить это обстоятельство, объяснение его показалось еще менее вероятным. Конечно, весьма естественно, что собака помнила о причиненных ей побоях, но отчего же она не выказала это Дарку, когда он находился возле дома вдовы Кленси? Зачем она лаяла на него и с такой яростью только под кипарисом, где, без сомнения, видела последний раз своего хозяина? Хотя это было и не более, как одно предположение со стороны людей, производивших следствие, но улика эта, по-видимому, подтверждала преступление Дарка.