Луис Ламур: Жила Комстока

Вэл брел, изредка подгоняя быков, горло пересохло и саднило от песка. Неожиданно отец, шедший впереди, споткнулся и упал, потом медленно и тяжело поднялся на ноги.

Передний фургон внезапно остановился, один из быков, тащивших его, рухнул в изнеможении. С помощью Тома Тревэллиона быка распрягли и оставили лежать на песке. Несколько минут спустя они поравнялись с головным фургоном и обогнали его.

— Тревэллион, может, возьмешь у меня часть поклажи? Неужели оставлять здесь? Это ведь все, что у меня есть. Одежда, инструменты… Они нужны мне.

— Лучше запакуй их, — посоветовал Уорд, — и погрузи на быков, а фургон брось. Нет смысла перегружать другой фургон.

На обочине прямо на песке лежало несколько книг — «История древнего мира» Роллена в шести томах, рядом брошенные кресло-качалка и старый сундук. Всю ночь им попадались побелевшие останки давно погибших животных и кости, не так давно обглоданные грифами или койотами. Следующий привал они сделали в предрассветный утренний час. Отец набрал со дна бочонка немного воды, напоил быков и приготовил кофе.

— Далеко еще?

Уорд пожал плечами.

— Миль десять, может, больше. По утрам быки чуют в воздухе влагу и могут обезуметь. Удерживай их, если можешь.

Паркинс, чей фургон шел теперь перед ними, покачал головой:

— У них нет больше сил, Хайрэм. Если у меня кончится корм, они падут.

— Быки чувствуют воду, и она придает им силы. Если побегут, просто прыгайте в фургон и держитесь крепче.

Покрасневшие от усталости глаза; лица, волосы и одежда покрыты серой пылью — такими они снова выступили в путь. Теперь каждый шаг был для них как суровое испытание, приближавшее их к победе. Дважды Вэл падал, но всякий раз успевал подняться на ноги, чтобы не быть раздавленным идущей следом упряжкой.

Тащась за фургоном, мальчик иногда оглядывался назад. Некогда длинная вереница сделалась теперь коротенькой и жалкой. Где они все? Сколько людей умерло этой ночью, людей, которых он никогда даже не видел?

Жаркое утро перетекло в душный, раскаленный день, а быки, словно в гипнотическом сне, упорно плелись вперед, низко опустив головы, беззвучно склоняясь под тяжестью ярма.

Далеко вокруг простиралась серая пустыня, усыпанная грудами выбеленных под палящим солнцем костей. Теперь брошенные фургоны, одеяла, инструменты, обломки мебели и человеческие останки встречались очень часто.

Внезапно налетел шквал и закапал дождь, который прекратился так же быстро, как и начался, потом снова потянул ветер…

Вэл успел лишь увидеть огромную черную грозовую тучу, неумолимо надвигавшуюся на них, и тут же грянул гром. Клубы поднявшегося песка обжигали лицо. Он заметил, как отец пытается натянуть платок на нос и рот, и последовал его примеру. Тут же услышал душераздирающий, словно предсмертный крик, протяжный стон одного из быков, от которого все содрогнулось у него внутри. Животные ускорили шаг и перешли на бег. Вэл бросился на дно фургона, быки понеслись во всю мочь.

Громыхая и подпрыгивая на камнях, фургон летел вперед. Вэл схватился за перекрытие, моля лишь о том, чтобы они не разбились. А вокруг точно так же неслись другие фургоны. Удушливая пыль, от которой Вэл задыхался и кашлял, скопилась под плотным тентом. В тележке все перемешалось: ружье упало на постель, дверца печки распахнулась и ходила ходуном, так что мальчику с трудом удалось закрыть ее, но зола уже носилась в воздухе. Хорошо, что печкой уже давно не пользовались и в ней не осталось горячих углей.

Справа вдруг раздался треск и крики. Выглянув, Вэл увидел, что какой-то фургон перевернулся на бок; колеса его еще вращались, а быки, освободившись от груза, умчались уже далеко.

Они продолжали нестись, и Вэл прильнул к полу фургона в мучительном страхе. Неужели эта бешеная гонка никогда не кончится? Где отец?

И вдруг быки остановились. Вэл почувствовал приятную свежесть, ворвавшуюся в фургон, он подполз к проему и выглянул наружу. Быки по колено стояли в воде, опустив в нее головы. Выскользнув из-под тента, он тоже бросился в воду, окунулся с головой и потом долго пил, черпая влагу пригоршнями. Справа и слева стояли другие фургоны. В нескольких ярдах от себя он увидел Дотти Паркинс, ее промокшее платье прилипло к телу, самым откровенным образом обозначив выпуклости фигуры. Пораженный, Вэл стоял и смотрел на нее; заметив это, она рассмеялась, погладив себя по груди, плотно обтянутой мокрой тканью. Вэл торопливо огляделся по сторонам, и она снова рассмеялась. Дотти Паркинс исполнилось шестнадцать, и он был почти на четыре года моложе. Она всегда казалась ему спокойной, тихой и скромной девушкой.