Луис Ламур - Одинокие боги

— Он просто замечательный человек, не правда ли?

— Он старый дьявол, — засмеялся отец. — Но, думаю, вы правы, — и замечательный человек. И вы стали его другом.

— Сомневаюсь, что когда-нибудь снова доведется увидеть его.

— Может быть, и так, но уверен, он вас никогда не забудет. Нельзя недооценивать людей. — Отец закашлялся. — Одни живут в горах и очень хорошо образованны, другие — нет, но они проницательны и очень практичны. Бездействие ума для них подобно смерти. Им не нужно образование, чтобы быть интеллигентными, и они, несомненно, проигрывают перед учеными в овладении той или иной наукой, в широте знаний, но у них острый ум, великолепная память, они быстро реагируют на все малейшие изменения, какой бы стороны жизни те ни касались.

Каждый из них хоть однажды да оказывался в ситуации, когда нужно было проявить умение приспособляться, подвергался нападению индейцев или разбойников. Жизнь на лезвии бритвы отточила их разум, превратив в чудесный чуткий инструмент.

Они не приобрели вредных привычек и не шли по проторенной колее. Каждый новый день у таких людей был не похож на предыдущий, но и каждый новый приносил, конечно, и новые проблемы... Вы никогда не увидите двух одинаковых охотников, ибо каждый из их породы — яркая индивидуальность. Что еще сказать об этих людях? Они интеллигенты в своих чувствах. Смит Деревянная Нога — из их числа. Мужчины, о которых он рассказывал, тоже прежде жили в горах, но по характеру они отличаются от Смита. Когда поток денег, который приносил пушной промысел, иссяк, эти люди не предались унынию и начали изыскивать иные возможности для обогащения, обнаружив их очень скоро в Лос-Анджелесе...

Фарлей встал, пригладил волосы рукой.

— Уже поздно. Завтра мы спустимся в настоящую пустыню.

— Доброй ночи, джентльмены, — пожелала всем мисс Нессельрод и направилась к фургону.

Когда она ушла, Фарлей, будто дожидаясь момента, когда все разойдутся и они останутся одни, поинтересовался у отца:

— Как по-вашему, Зак, Смит не вернется?

— Нет. — Отец помолчал. — Не правда ли, мистер Фарлей, довольно странно, что этот человек — джентльмен в своем роде? Но на вашем месте я тем не менее, конечно, позаботился бы о наблюдателе на эту ночь. Однако ставлю десять долларов против одного, что мы его больше не увидим.

Отец пошел к своим сложенным в рулон одеялам.

— Я очень устал, Ханни. Помоги мне снять сапоги, — попросил он, еле держась на ногах.

Ночью я внезапно проснулся: что-то разбудило меня. Я прислушался. Все было тихо. Из-под фургона я мог наблюдать за медленно угасающими звездами на утреннем небе, похожем отсюда на далекое окно. Потом незаметно мысли мои обратились к дедушке, страшному старику из Калифорнии, который так ненавидел нас с отцом и которого я ни разу в жизни еще не видел. Я съежился под одеялом, желудок мой скрутило от страха.

— Я, Иоханнес Верн, — начал я уговаривать себя, — никого не буду бояться...

Повторяя снова и снова эти слова, я постепенно успокаивался, но заснуть так и не смог. Боясь потревожить лежащего рядом отца, я осторожно выбрался из-под одеяла и стоял один в темноте, неподалеку от фургона.

Позади послышались шаги, и, обернувшись, я увидел Джакоба Финнея.

— Не спится? — сочувственно спросил он.

— Уже выспался, — ответил я. — Мне нравится быть здесь, в пустыне. Я уже полюбил эти ночи, полюбил эти звезды...

— Я тоже, малыш. Как бы ни было жарко днем, ночи в пустыне всегда холодные. Время отдыха, — заметил Финней.

— Иногда мне кажется, что здесь есть что-то, что зовет меня к себе, только никак не могу услышать, что именно.

— Мне знакомо это ощущение. — Финней достал сигарету и закурил. — Некоторые не могут выносить эти края, а для таких, как ты да я, для тех, кто полюбил с первого взгляда эту неуютную сушь, нет на земле места лучше. Прямо какое-то волшебство!.. А?

— Моя мама тоже любила пустыню.

— Испанская девушка, да?

— Да, сэр. Ее звали Консуэло.

— Очень красивое имя! — Он загасил сигару. — Знал я одну испанку, там, в долине Сонора. У нас с ней была любовь, но потом произошла неприятность: я убил человека. Застрелил его. Мне пришлось бежать... Она, наверное, теперь уже давно замужем и думать обо мне забыла. — От волнения голос его перехватило, Финней закашлялся. — Хотя вспоминаю о ней иногда. Там, где она жила, на патио, был фонтан, обычно лунными ночами мы встречались около него. Иногда болтали о том о сем, но чаще просто молча сидели на скамеечке. Ее мать всегда была неподалеку, но нас это ничуть не заботило. Мы научились разговаривать и без слов...