Луис Ламур - Одинокие боги

Итак, что из всего этого следует? Кто-то покушается на мою жизнь. Дон Исидро? Такое было вполне вероятно, но мой родственник — слишком опытный наездник, и я сомневался, что он стал бы скакать всю ночь, ради того чтобы куда-то добраться. Дон Федерико — другое дело.

До тех пор, пока капитан Лаурел не предупредил, мне и в голову не могла прийти мысль, что я кому-xо мешаю или кто-то хочет убрать меня с дороги, потому что я наследник. Зная небрежность в делах, свойственную многим старым калифорнийцам, можно было предположить, что дон Исидро вообще не составил до сих пор завещания. Он состарился, и дон Федерико, понятно, жаждал стать его наследником. У этого человека появилась причина для того, чтобы возненавидеть меня, и оттого яростное желание уничтожить.

О, если бы дон Федерико только знал, насколько мне все это было безразлично! Идея наследования никогда не волновала и не интересовала меня. Большое состояние никогда не являлось моей мечтой, гораздо более важным делом я считал стремление стать совершенным человеком. И учиться, учиться у кахьюллов, гор, пустыни, у людей, окружавших меня... Существовала и волновавшая меня тайна Тэквайза, она не выходила из головы. В самом ли деле, как говорят, он живет в пещерах, где-то в горах Сан-Джакинто?..

После того как мы найдем лошадей, я обязательно вернусь в каньон, где бьют горячие источники. Назад, к моему одинокому с мозаичным полом дому, неподалеку от подножия гор. Я должен отвезти туда книги, поставить на полку, заменить те, которые уже прочитаны им...

Когда я проснулся, горел костер, сложенный из сучьев дерева, не дающего дыма. Был сварен и кофе. Возле костра сидел Монте, а Майрон повел лошадей на водопой. Я переобулся и подошел к потрескивающим веткам.

— Все спокойно, — ответил на мой немой вопрос Финней, причесываясь и пропуская между пальцами пряди волос.

— Это произойдет, очевидно, сегодня, — предположил я.

Овен Хардин стоял тут же, опираясь на ружье.

— И я так думаю, — согласился он.

Присев на корточки возле огня, я обхватил руками чашку с кофе — очень было холодно. Ночи в пустыне и ее окрестностях всегда такие. Я тревожно оглядел верхушки холмов и заросли кустарников, подступавших к ним.

— Мне это не нравится, — заметил Финней. — А что, если дорога свернет в каньон?

Я задумался, поняв ход его мыслей.

— Мы сделаемся уязвимыми для любого, кто заберется с ружьем на холмы. Они просто заманивают нас.

— Но ведь мы можем и переждать, — заметил Монте. — А можем и заставить их подойти к нам.

Кофе показался очень вкусным. Я отрезал кусочек вяленого мяса, медленно прожевал его. Утро выдалось прозрачным и ясным. Солнце еще не поднялось, но стелющийся под деревьями туман уже медленно оседал. На багряннике возле ручья набухали почки.

Допив кофе, я выплеснул остатки его на землю и поднялся.

— Надо с пользой распорядиться оставшимся временем! Я, например, собираюсь побриться. А вы?

— Побриться? — удивленно переспросил меня подошедший Броди.

— Знаете, мне понравилась идея Монте. Давайте дадим возможность нашим недругам заинтересоваться тем, что здесь происходит у нас. Вы, ребята, делайте что хотите, только не уходите далеко. Бандиты наверняка поджидают нас, следят, так пусть же теперь волнуются по поводу нашего необъяснимого, с их точки зрения, поведения.

По обеим сторонам ручья тянулись густые заросли ивы. Подойдя к ним, я внимательно осмотрелся, потом прислонил к дереву ружье и закрепил между ветками небольшое зеркальце.

Вода в ручье была прохладной, но мне приходилось бриться и в более неприспособленных условиях. Пока продолжалось бритье, я прислушивался к происходящему вокруг, но не уловил ничего, за исключением обычных, естественных звуков: как и всегда, журчал ручей, пели птицы, шумели листвой деревья.

Присев возле ручья, я сполоснул бритву и в который раз задумался над тем, что ожидает всех нас впереди, так хотелось вернуть наших лошадей! Я слишком много трудился, впрочем, как и все остальные, пока ловил и объезжал их. Если лошади почуют, что могут вырваться, то они непременно вернутся обратно в свою дикую страну, куда убежал и мой замечательный черный жеребец.

Найдя поваленное дерево, с которого был неплохой обзор окрестностей, я сел на него, положил рядом ружье и внимательно осмотрелся. Вдруг взгляд мой упал на едва заметную тропинку, тянущуюся вдоль хребта каньона. Я отвернулся, потер глаза и снова взглянул туда. Да! Это действительно была тропа, а скорее всего, старая дорога индейцев. Известна ли она грабителям?