Луис Ламур - Разведчик

Дверь распахнулась, и на порог вышел главный сержант Джо О'Берн и пронзительно посмотрел на Янга.

— В чем дело?

Янг рассказал.

О'Берн, соглашаясь, кивал:

— Ты все правильно рассудил, парень. Это не наше дело.

— Но я боюсь, что они отправятся в погоню за Лэйном.

О'Берн передернул плечами.

— На свою голову, — он засмеялся. — Если индейцы не прикончат их, Лэйн все равно сможет от них избавиться.

Хондо Лэйн гнал коня, естественно, не догадываясь о погоне. Он думал о другом: удастся ли незамеченным пересечь десятки миль дикой пустыни, кишащей взбунтовавшимися индейцами. Отряд «С» столкнулся в тот роковой день с большим скоплением индейцев, но не меньшую опасность для него представляли и разъезды в восемь — десять человек, шнырявшие повсюду.

В этом кошмаре раскаленных и безводных пространств, где за целый день пути не встретишь ни одного колодца, смерть поджидала путешественника в каждом овраге и за каждым валуном, которыми была усеяна пустыня.

Апачи в совершенстве владели искусством маскировки. Поразительная выносливость и звериное чутье индейцев делали их самыми опасными врагами. Хондо Лэйн ехал, предполагая, что его может ожидать в долине. Он долго жил среди апачей и, по мере приближения к своей цели, Хондо все меньше надеялся встретить Энджи и Джонни в живых.

Удивительно, но индейцы, беспощадные к врагам или к тем, кого они считали врагами, очень любили детей. Ни один индеец не позволил бы себе ударить ребенка. Он мог поколотить жену, но ребенка — никогда.

Хондо двигался осторожно, всматриваясь в безжизненный горизонт. Он избегал низин и оврагов, держался в тени холмов и внимательно изучал следы. Одежда всадника и масть коня сливались с темной поверхностью мертвой равнины.

Апачи, вооруженные лишь луками и ножами, установили господство над другими племенами, когда же европейцы познакомили их с огнестрельным оружием, они быстро научились обращаться с ним и вскоре стали отличными стрелками.

К полудню Хондо въехал в каньон, спрыгнул на землю и поставил коня в тень, отбрасываемую стеной обрыва. На дне он собрал несколько сухих веток и развел костер. Хондо пообедал вяленым мясом с галетами и выпил две чашки кофе, кое-как приготовленного на огне.

Сухое дерево сгорело быстро, Хондо отставил кофе и забросал угли землей. Он прилег, решив переждать дневной жар в тени. Конь пощипывал узкую полоску чахлой травы у стены каньона.

Сэм лежал, тяжело дыша и высунув язык, в нескольких шагах от Хондо.

Хондо проснулся, когда солнце стояло еще высоко в небе, подтянул подпруги и вскочил в седло.

Он медленно подъехал к выходу из ущелья и внимательно осмотрелся. Никого.

Хондо двигался, не останавливаясь, весь день. Несколько раз он оглядывался: позади на горизонте темнело облачко пыли. Неужели погоня?

Уже смеркалось, когда Хондо подъехал к Колодцу Мертвеца. Земля вокруг была истоптана индейскими лошадьми: отчетливо отпечатались в мягкой земле следы неподкованных копыт. Возможно, что всего лишь час назад здесь останавливались апачи, но, по-видимому, были здесь недолго. Хондо медленно объехал подозрительные камни. Никого не было видно.

Вода ломила зубы. Хондо напился и наполнил фляжку, потом подвел к колодцу коня. Затем прыгнул в седло и пришпорил коня.

Из ущелья выехали двое. Впереди двигался Эд Лоуи, за ним — Фэлинджер. Фэлинджер посмотрел в сгущающуюся тьму.

— Не нравится мне здесь, Эд.

Лоуи молчал. Он не собирался отказываться от задуманного. Весь день они шли по следу Хондо Лэйна.

— Мы углубились в индейскую страну, — добавил Фэлинджер.

— Что ты несешь? Он обязательно должен где-то остановиться на ночь.

Фэлинджер хмыкнул.

— Вчера ночью мы его не нашли.

— Так сегодня найдем.

Они двинулись дальше, отыскивая в сумерках следы подков на сухой земле. Теперь Лоуи знал, куда едет Хондо. Лэйн сам сказал, что собирается вернуть лошадь на ранчо, и Эд поверил. Никто в лагере и не догадывался, что он бросил жену и сына на территории, охваченной восстанием. Дело в том, что майору он не сказал об Энджи ни слова.

Сначала Эд не думал возвращаться. Бросить приятелей для него было страшней встречи с индейцами, да и работать на ранчо он не хотел. Лучше играть в карты и пить виски. Нужно быть идиотом, чтобы заниматься хозяйством.

Он старался не вспоминать Энджи, Эда раздражала ее привязанность к жизни в долине. Как будто они не могли устроиться в городе! Ей не нравилось, что он играет в карты. Но ведь он всегда выигрывает! Эд усмехнулся, вспомнив, как он играет и выигрывает. Да и не ее это дело. Тем более Эду приходилось работать за двоих, пока отец Энджи лежал больной.