Луис Ламур: Джубал Сэкетт

Диего разгружал свой товар, двое начи наблюдали за ним из высоких окон. Диего привез четыре топора, четыре лопаты, пилу, несколько бушелей цветных бус, две дюжины топориков и много другого инструмента, включая тесло. Кроме того, три мула были нагружены тюками с яркими тканями.

— Инструменты для вас, — улыбнулся Диего, — все остальное для торговли.

В моем поясном кармане хранилось две дюжины испанских монет, но мне не хотелось пока их тратить. Отец отдал их мне, когда мы расстались на Стреляющем Ручье, и я хранил деньги на случай крайней необходимости. Мы имели шкурки пушных зверей, бизоньи шкуры и несколько слитков серебра, которые я выплавил, когда делал пули для своих пистолетов.

Мы поторговались, но я был уступчив, мне хотелось, чтоб Диего остался доволен. В таком случае он приедет с товарами снова, а без него мне пока негде их взять.

— Приезжай снова весной, Диего, мы с тобой славно поторгуем, — сказал я, выкладывая еще один слиток серебра весом около фунта.

В этот момент Ичакоми и сообщила:

— Они идут!

Когда солдат вывел мулов со двора, Диего быстро повернулся ко мне.

— Это подарок, — шепнул он, вложив мне в руку какой-то пакет, — но если они узнают, что я привез тебе, меня повесят.

Диего догнал своих, и тут же до нас донесся топот мулов.

Я запер ворота и вернулся в дом.

Кеокотаа уже ушел на холмы, чтобы сражаться там.

Положив пакет на стол, я осмотрел свои пистолеты, а потом взобрался на высокое окно, чтобы оглядеть долину.

Диего я не увидел, наверное, его караван уже скрылся в каньоне. А Гомес был уже здесь. Он стоял под деревьями и кричал:

— Сдавайтесь, и мы отпустим вас с миром. Бросайте оружие и выходите!

Когда-то отец внушал мне: «Никогда не бросай оружие. Я не знаю ни одного случая, чтобы не истребили тех, кто бросил его».

Мое внимание привлек пакет, лежавший на столе. Я открыл его — порох! Несколько фунтов пороха! Вот спасибо, Диего! Большое спасибо!

Я ничего не ответил Гомесу. В одном я был уверен: независимо от того, чем кончится предстоящее сражение, один из нас, Гомес или я, в нем погибнет. Я хотел только мира и чувствовал, что рано или поздно смог бы наладить мирные отношения с ютами. Только Гомес стоял между нами и той жизнью, которую мы хотели вести.

Он снова заорал, требуя, чтобы мы сдавались.

Небо уже немного посветлело, хотя с западных гор надвигались тяжелые облака.

Черные застывшие силуэты деревьев резко выделялись на сером фоне. Тени людей, вернее, их темные фигуры, похожие на тени, двигались по краю леса, по лугу, напомнив мне другие, танцующие тени, которые я когда-то видел в пещере.

Неожиданно вспомнился и голос, который, казалось, звучал оттуда, где лежали завернутые в шкуры тела. Мне вспомнилось жутковатое ощущение попытки общения с потусторонним миром, когда я молча стоял в одиночестве, спрашивая себя, что могу сделать.

Глупо предполагать, что в пещере, в которой лежали мумифицированные тела давно умерших людей, кто-то говорил, но, повернувшись, я услышал — или мне казалось, что услышал — голос, и слова: «Найди их!»

Найти — кого? Где? Зачем?

Форт затаился в ожидании нападения врага, влажный воздух стал тяжелым от приближавшегося дождя. Я вспоминал, и на меня накатывали волны грусти.

Что не успели доделать те умершие люди? Или голос существовал только в моем воображении? Есть ли какая-то связь, какое-то отчаянное, огромное желание, не исчезающее после смерти?

Если мне суждено умереть сегодня, какое желание, какая мечта окажется настолько непреодолимой, что останется жить после моего физического конца?

Для меня существовало только одно такое желание — чтобы Коми и мой ребенок жили в безопасности. Выше этого не было ничего.

Может, и они чувствовали то же самое, те безымянные мертвецы? Но ведь прошло так много лет или даже веков. Их дети и внуки умерли давным-давно, да и правнуки тоже, потому что тела, я полагаю, пролежали там несколько сотен лет.

«Найди их!»

Кого? Что? Где?

Неожиданно появилась Коми, она подала мне чашку кофе, того, что привез Диего.

— Коми, что ты знаешь о Ни'кване? Кто он?

— Он — Ни'квана, мастер магии. Что еще тебе сказать?

Я покачал головой:

— Он чем-то отличается от других индейцев начи, в нем есть что-то иное.

— А-а! — Она помолчала, поворачивая в руках свою чашку. — Я слышала — точно не знаю, но слышала, — что он не один из нас. Был народ, очень немногочисленный, который давным-давно пришел к нам и жил с нами. Так вот Ни'квана — последний из этого народа.