Макс Брэнд - Новичок

— Джонс! — выдохнул он, гремя ключами у двери камеры.

— Ну? — прорычал узник голосом, полным ненависти. Еще бы, ведь это Аллан засадил его за решетку!

— Если мне удастся вытащить тебя отсюда и посадить на твоего гнедого, поклянешься ли ты не делать ничего, не посоветовавшись со мной?

— Издеваешься? — воскликнул Джонс.

В этот момент Аллан как раз открыл дверь камеры и занялся кандалами, которые сковывали вместе лодыжки узника. Двое лучших стрелков города, стальные решетки, наручники, кандалы… Да, Эль-Райдел хорошо позаботился о том, чтобы пленник не сбежал!

— Это что, похоже на розыгрыш? — спросил Ал, думая о тех двух вояках, что лежали связанные за дверью, и поспешно подбирая нужный ключ. — Обещай мне, Джонс!

— Что обещать?

— Когда я вытащу тебя из тюрьмы, ты не будешь ничего делать, не посоветовавшись со мной.

Узник ахнул.

— Если ты меня отсюда вытащишь, — проговорил он, — я твой с потрохами, товарищ, если я тебе действительно нужен!

— Слово чести?

— Слово чести, черт побери!

Ключ повернулся в замке. Ноги Джима были теперь свободны, и Аллан занялся наручниками. Но в это мгновение раздался настойчивый стук в наружную дверь тюрьмы и голоса, призывавшие Джонстона и Джардайна.

Ключ повернулся, наручники с лязгом упали на пол.

— Теперь револьвер — быстрее! — взмолился Джим.

— Никакой стрельбы! Идем со мной.

Аллан вывел Джима из камеры и направился к зарешеченному окошку в задней стене тюрьмы. В это время раздался громкий треск — выбивали входную дверь. От входа донеслась беспорядочная стрельба. Окно оказалось разбитым. Джим Джонс выломал хлипкую решетку и ловко выскользнул наружу. Но когда Аллан уже собирался последовать за ним, входная дверь рухнула, не выдержав натиска. В комнату ввалились шериф собственной персоной и с ним толпа парней, все с револьверами в руках. Прогремело два выстрела, две пули с неприятным треском вошли в стену в каком-то дюйме от головы Аллана, посыпалась штукатурка. Но Ал все же успел пролезть в оконный проем. И вот он уже стоит на земле рядом с Джимом Джонсом. Бывший узник стремился на свободу — это и неудивительно, — но он все же остался и подождал своего освободителя, верный данному слову. На сердце у Аллана потеплело от благодарности к новому товарищу. Может быть, Джим действительно виновен во всех* преступлениях, что ему приписывают, но ему, несомненно, свойственны и верность, и преданность, достойные брата Фрэнсис Джонс.

Аллан со всех ног бросился к рощице, где оставил лошадей. Сзади раздавались крики, топот, выстрелы наугад. Кто-то догадался пролезть в окно, через которое сбежали Ал и Джим, и пустился в погоню. Остальные побежали вокруг тюрьмы, пронзительными тревожными криками поднимая народ Эль-Райдела.

Тем временем беглецы достигли нужного места, маленькой рощицы. Аллан даже застонал от огорчения — лошадей не было!

Отчаяние длилось всего несколько секунд. Они увидели своих лошадей, спокойно стоящих в какой-нибудь паре ярдов от группы деревьев. Джим Джонс мгновенно оказался в седле гнедого жеребца. Аллан взобрался на Горчицу и занялся, как обычно, укрощением строптивого животного. Дважды он почти терял стремена, дважды чудом удерживался в седле. Но вот передние преследователи уже показались среди деревьев и открыли огонь. Пальба-то и спасла Аллана. Испуганная Горчица понеслась так быстро, что вскоре поравнялась с летящим как ветер гнедым жеребцом.

Они не успели отъехать от города и на четверть мили, как сзади, со стороны города, послышался такой неистовый шум и стук копыт, будто весь Эль-Райдел проснулся и бросился за ними в погоню. Надежды Аллана на благополучное спасение неудержимо таяли. Выносливость у Горчицы была просто железная, но все же это не давало надежды уйти от множества решительных всадников на свежих лошадях. К тому же преследователи были местные и легко находили дорогу даже при свете звезд. Но хотя Горчица сильно уступала в резвости гнедому жеребцу, Джим не оставил своего спасителя. Дважды он придерживал коня, пропуская вперед выбивающуюся из сил кобылу и умоляя Аллана заставить ее двигаться живее.

— Ты ведь не за плугом тащишься — речь идет о твоей шкуре, приятель! — кричал Джонс.

Аллан это знал не хуже Джонса. Он отлично понимал, что, если преследователям удастся их поймать, жить останется недолго. Он выжимал из Горчицы всю возможную скорость, нещадно погоняя ее, но этого было явно недостаточно.