Макс Брэнд - Ночной всадник

С тех пор как толпа, удовлетворяя свое любопытство, потекла мимо стойки Бледного Энна, многие стали оседать здесь и находились в салуне весь день напролет, но часам к десяти вечера веселье с выкриками и пением достигало вершин. Завсегдатаи с печальными лицами, сидевшие тут час за часом, неустанно пряча красные глаза, тоже начинали подавать признаки жизни. У некоторых из них проявлялся скрытый дотоле певческий талант, и они поднимались с мест, снимали шляпы, разверзали бородатые рты и разражались пением.

В тот вечер антиквар, мывший золото в сорок девятые и ничем не занимавшийся с тех пор, хлебнув огромное количество белого виски, вскочил со своего места и выполнил па, восхитившее присутствовавших. Трижды он приземлялся на пол и завершил свое выступление только из-за приступа ишиаса. Два силача водрузили его опять на стул, склонились над ним, и вскоре новая выпивка появилась на столе.

Однако в этом вертепе всеобщего веселья возникли и два островка печали.

В заднем углу зала, куда почти не доставал свет фонаря, сидели Весельчак Лэнгли и Мак Стрэнн. Чем больше пил Весельчак, тем больше бледнело его лицо, пока совсем не побледнело так же, как и у самого Бледного Энна; что до Мака Стрэнна — он вообще редко пил.

Целый час прошел, пока один из них заговорил, хотя Лэнгли произнес свою реплику так, словно отвечал на вопрос:

— Он очень много о тебе слышал, Мак. Он не так глуп, чтобы прийти в Элкхед.

— У него не было времени, — пояснил гигант.

— Не было времени? Все эти дни?

— Подожди, пока собака не оклемается. Он придет за собакой в Элкхед.

— Но, Мак, след смыло давным-давно. Тот ветрюган на следующий день замел бы любой след поменьше, чем от большой повозки.

— Для той собаки это не имеет значения, — терпеливо объяснил Мак Стрэнн.

— Ну хорошо, — проворчал Весельчак. — Я вскоре возвращаюсь домой. Я не собираюсь зарыться в монеты, как ты, Мак.

Тот не ответил, но его глаза невидяще скользнули по залу, и пока его голова описывала дугу, Весельчак Лэнгли позволил себе скривить на мгновение губы.

— Если бы я знал цену, — процедил он, — я бы заказал еще выпивки.

— Я не пью, — монотонно возразил гигант.

— Тогда я встану и пропущу одну с Бледным Энном. Иногда он позволяет себе маленькую благотворительность.

Он поднялся на ноги и направился, проталкиваясь сквозь толпу, к бару. Там он склонился и доверительно зашептал на ухо Бледному Энну:

— Брат, я долгое время собирал здесь пыль, но не дождался награды. У меня в глотке пересохло, Энн.

Бледный Энн изучал его с печальным недоверием.

— Мой друг, — горестно вздохнул он, — «огненная вода» — корень всех бед. Что касается меня, я гашу жажду ключевой водой. Вон там, в углу, стоит бочка с глубоким ковшом. Не забывай об этом.

— А я не благодарю тебя, — разозлился Весельчак Лэнгли. — Черт возьми скупердяев, говорю я!

Длинная рука Бледного Энна страстно обвилась вокруг горлышка пустой бутылки.

— Я не совсем хорошо расслышал, что ты сказал? — свирепо осведомился он и наклонился над стойкой — на расстоянии удара.

— Я повторю тебе позже, — глухо процедил Весельчак и повернулся к стойке боком.

Как только он это сделал, два сравнительно недавно пришедших парня подошли к нему. Они выглядели свежими, так как много месяцев проводили землеобмер и подавляли громадную жажду громадными усилиями. Весельчак Лэнгли оглядел их, вздохнул с облегчением и затем спокойно достал табак и коричневую бумагу. Он прервал скручивание сигареты и предложил бумагу и табак ближайшему парню.

— Куришь? — спросил Лэнгли.

В наши дни человек из горных пустынь знает великое множество всякой всячины, но не знает, как отказать. Предложенный подарок смутил парня, но он не представлял, как уклониться от него, также он не успокоился бы до тех пор, пока не отблагодарил.

— Конечно, — заверил он и забрал табак и бумагу. — Спасибо.

Он украдкой бросил сигарету, которую только что зажег, и наступил на нее, затем скрутил другую из материала Весельчака. Проделывая это, он не спускал глаз со своего нового приятеля.

— Пьешь? — спросил он наконец.

— Не сейчас, — беззаботно успокоил Весельчак.

— Всегда есть место для еще одной, — запротестовал его новый знакомый, тем более настойчиво, что увидел свой шанс отблагодарить.

— Ну, так и быть, — согласился Весельчак. — Только по одной.

И он налил стакан до краев, благодарно поднял его в честь угощавшего и, не пролив ни капли, влил в себя одним глотком.