Макс Брэнд - Ночной всадник

И все-таки Кети ждала, стараясь не шевелиться. Это больше напоминало ночной кошмар, когда мы пытаемся спастись от чудовища и вдруг обнаруживаем, что наши ноги не собираются повиноваться. За нашей спиной мчится что-то ужасное, все ближе и ближе, перед нами дверь, а мы не в состоянии пошевелить даже пальцем!

Но Кети испытывала не только ужас. Она чувствовала вдобавок невероятное возбуждение, гадая, чья воля одержит верх — ее или зверя?

До нее доносилось легкое похрустывание песка рядом, и девушка едва удерживалась, чтобы не повернуть голову. Но ей все же удалось сохранить самообладание. Волны холода врывались в ее мозг. Кети, наверное, задрожала бы, но страх полностью ее парализовал. Здравый смысл утверждал, что безумие сидеть здесь и знать, что ужас подкрадывается все ближе; даже сейчас, наверное, уже слишком поздно. Если она встанет, то волк сразу бросится на нее. Возможно, он запомнил боль, причиненную ему накануне перевязкой, и теперь…

Барт действительно поднялся, но медленно. Удерживая равновесие на трех лапах, пес стоял несколько секунд и смотрел на девушку. И страх вдруг покинул сердце Кети, а лицо вспыхнуло. Она облегченно вздохнула. В пристальном взгляде собаки не осталось враждебности. Девушка чувствовала это, и ей вовсе не обязательно было смотреть на собаку, чтобы убедиться. Когда-то, очень давно, Дэн ей сказал: «Даже лошадь и собака испытывают ужасное одиночество».

Черный Барт пошевелился, глядя на Кети. Его уши встали торчком, послышалось низкое рычание, но такое тихое и приглушенное, что за ним вряд ли скрывалась угроза; может, Барт просто хотел привлечь к себе внимание? Кети не посмотрела в глаза пса до тех пор, пока что-то тяжелое не опустилось ей на колени — длинная, покрытая шрамами голова волка! Радость, охватившая ее, была настолько велика, что причиняла боль.

Кети медленно протянула руку к голове Барта. Пес сжался и задрожал, ужасные зубы обнажились, а рычание превратилось в хриплую суровую угрозу, однако он не пошевелился и позволил руке девушки прикоснуться и погладить. Еще только один человек вот так касался головы Черного Барта! Зубы спрятались, пронзительные, подозрительные глаза затуманились от удовольствия, рычание превратилось в мурлыканье и стихло вовсе.

— Барт! — резко произнесла девушка.

Голова дернулась, но вопрошавшие глаза не устремились на Кети. Пес лишь взглянул через плечо в поисках опасности, на которую намекал твердый голос девушки. Кети отважилась взять ужасную голову в свои руки, по ее щекам потекли слезы, но она не могла их вытереть. Барт снова зарычал, приготовившись к битве теперь уже ради ее спасения.

— Барт! — более мягко повторила Кети. — Лежать!

Пес медленно повернул голову к ней и взглянул в глаза с непередаваемой мудростью бессловесных животных. Барт обладал лишь одним голосом — грубым громким рычанием, заставлявшим горного льва замирать посреди прыжка и поспешно ускользать в свое логово. Как умел, волк ответил и Кети, но затем постепенно замолчал и улегся спокойно.

Вот так просто и загадочно Барт признал ее дружбу. Но хотя один член мрачной быстрой троицы и принял девушку, где гарантия, что примеру собаки последуют двое остальных?

Ногам стало тепло, и, посмотрев вниз, девушка увидела, что Барт положил голову на ее туфли и лежал так с закрытыми глазами, подремывая на солнце.

Повязки, антисептики и постоянная забота не вылечили бы Черного Барта так быстро, если бы не вмешалась природа. Рана заживала чудесно. Через три дня после того, как волк положил свою голову на ноги Кети, он уже ковылял вокруг на трех лапах, то и дело дергая цепь. На следующий день повязки сняли, и Дэн решил, что Барт может бегать на свободе. Церемония оказалась краткой, но ответственной. Бирн пошел вместе с Барри, чтобы присутствовать при освобождении собаки. Кети и Джо Камберленд наблюдали за столь важным событием из окна комнаты. Черный Барт не заставил себя ждать, он ненадолго остановился, обнюхивая ногу Рэндалла, зарычал и захромал к загонам.

Здесь в небольшом коррале, но с более высокими, чем в других, изгородями стоял Сатана; Барт направился прямо к жеребцу. Сатана увидел собаку издали и ждал, высоко вскинув голову, насторожив уши и помахивая хвостом. Пес проскользнул под нижним брусом и встал перед жеребцом, жутко рыча. Конь даже не обратил внимания на такое проявление радости, он наклонил голову и прикоснулся ноздрями к черному влажному носу Барта. Такое приветствие казалось странно смешным, словно пародия на человеческое «здравствуйте». Оно вышло очень коротким, поскольку Черный Барт сразу же повернулся и направился к сгоревшей конюшне.