Макс Брэнд - Ночной всадник

— И все это от одной маленькой спички! — в экстазе закричал Весельчак в ухо Мака Стрэнна. — Все, что мы видим! Посмотри на девушку, Мак! Она сходит с ума возле Барри, но ничего не делает.

Должно быть, когда Барри вошел в конюшню, ему в лицо ударило облако огня и дыма, потому что сейчас он казался таким беспомощным, словно находился под действием сильного наркотика. Он тяжело повис на руках девушки, бешено тряся головой. Затем яснее, чем прежде, перекрывая весь шум, со звенящей нотой отваги заржал в горящем стойле жеребец. Голос Сатаны оказал на Барри магическое действие. Он встал и вырвался из рук девушки. Стрэнн и Лэнгли увидели ее жест и призыв о помощи. Дюжина рук протянулась, чтобы помешать безумцу броситься в огонь. Но им было бы проще голыми руками удержать дикую лошадь. Дэн выскользнул и секундой позже прыгнул в дымящийся ад, низко пригнувшись к земле, где оставался чистый воздух, если он мог еще там оставаться.

— Девушке плохо! — сообщил Весельчак. — Смотри-ка, Мак!

И он начал смеяться, издавая пронзительные звуки, оправдывавшие его прозвище. Но, смеясь, Весельчак продолжал внимательно наблюдать. Лэнгли не пропускал ни одной детали горя или отчаяния. Он упивался ими, питал ими свою изголодавшуюся душу. Кети Камберленд закрыла лицо руками. Бака Дэниелса, пытавшегося броситься за Дэном Барри, удержали руки доктора Бирна и, невзирая на сопротивление, оттащили в сторону.

Из самой глубины полыхавшей конюшни донесся короткий резкий свист, и над бушевавшим огнем и клубившимся дымом раздалось ответное ржание. Человеческий, голос не смог бы сообщить более понятно: «Я жду и верю!»

Услышав свист и ржание, толпа возле дверей конюшни затихла. Делать было нечего. Ветер не сдувал искры на соседние крыши; людям оставалось только стоять и наблюдать за развитием пожара.

Низкий громкий голос Мака Стрэнна произнес:

— Начинай молиться, Весельчак, чтобы конь не убил Барри, когда тот доберется до него. Начинай молиться, чтобы Барри остался в живых и я мог бы его прикончить.

Он, вероятно, предложил это для красного словца, а вовсе не приказывал на самом деле, однако Весельчак Лэнгли в истерике вытянул свои длинные костлявые руки к тусклому красному пятну в небе над огнем и принялся неистово молиться в первый и в последний раз в своей жизни:

— О Господь, окажи мне одну услугу. Пусть Барри выйдет живым из огня. Оставь его в живых, даже если тебе придется оставить в живых и этого чертового жеребца. Оставь его в живых и сбереги для встречи с Маком Стрэнном. И, Боже всемогущий, позволь мне оказаться поблизости, когда они встретятся.

Полными страсти, блестевшими в ночи глазами наблюдал за странным представлением Мак Стрэнн.

— Но это невозможно! — решительно заявил он. — Я бывал на пожарах. Барри не пройти через огонь, а если ему все же удастся, конь прикончит его. Никакой надежды, чтобы он выбрался обратно!

Половина крыши конюшни пылала, но вскоре огромный сноп искр взлетел и с другой стороны. А затем Весельчак услышал звук ударов и треск.

— Эй! — закричал он в экстазе. — Барри добрался до черного жеребца, и конь вколачивает его в пол!

— Идиот! — спокойно возразил Мак Стрэнн. — У Барри в руках бревно или что-то еще, и он разбивает загоревшуюся загородку стойла. Вот что он делает. Послушай!

Высоко над огнем снова разнеслось ржание черного жеребца, полное неописуемого триумфа.

— Ты прав, — удрученно простонал Весельчак. — Он добрался до коня!

Весельчак едва успел закончить фразу, как Мак Стрэнн сказал:

— Как бы то ни было, ему никогда не выбраться оттуда. Этот конец конюшни обваливается.

Действительно, наружная стена конюшни, ближайшая к двери, закачалась и стала медленно обрушиваться. В следующее мгновение обломки посыплются на пол и закроют путь Дэну из горящих руин. Затем Весельчак и Мак заметили борьбу в группе у конюшни. Трое мужчин сражались с. Баком Дэниелсом, но вскоре он освободил руки, расшвырял старавшихся удержать его ударами кулаков и прыгнул в дым.

— Он спятил, как обезумевшая лошадь при виде огня, — спокойно заметил Стрэнн.

— Нет! Он не спятил! — вне себя от возбуждения заорал Весельчак. — Он удерживает горящую стену, чтобы не засыпало проход, черт его побери!

В самом деле качавшаяся стена, не успевшая накрениться под достаточно большим углом, сейчас удерживалась изнутри какой-то силой и оставалась прямой. Однако она то и дело раскачивалась, словно эта сила содрогалась от немыслимого напряжения. Страшный треск заставил зрителей на холме взглянуть на другой конец конюшни. Целая секция крыши обрушилась, и вверх взметнулся столб искр, освещая отдаленные холмы и превращая их в наблюдателей ночного кошмара.