Макс Брэнд - Наемник

— Что ты хочешь услышать, сынок?

Мягкость хитрой старой лисы являлась лишь прикрытием и служила грозным предупреждением о тяжести последующих ударов, которые тот собирался нанести своему восставшему сыну, и Эймс Бенчли прекрасно знал это.

— Скажи мне честно, отец. Ты удерживаешь Нелл потому, что любишь ее или же ты так ненавидеть Кемпов?

— А как ты думаешь?

— У меня нет однозначного ответа, — печально ответил Эймс. — Я всю жизнь пытался найти хоть что-то, где ты остался бы честным и до конца откровенным. Теперь я готов отказаться от этих тщетных попыток. Но, быть может, обе причины, а?

— Может быть, — согласился Джейкоб с необычайной искренностью. — Не знаю, сынок. Скорее всего я люблю Нелл именно потому, что каждая минута, которую она проводит со мной, — это шип в их боку, будь они прокляты! Но что ты собираешься сделать, парень? Чего ты добиваешься? Ты видишь, что я беспомощен, стар и уже устал. Говори мне, командуй, как надо поступить, и я послушаю тебя, — захныкал старик.

Сын мрачно посмотрел на него. Он отлично сознавал, что смирение этого гордеца не что иное, как ловушка и иллюзия и что все это время его отец искусно ищет выход из создавшегося положения.

— Мне остается только одно, — в конце концов произнес Эймс. — Я должен был решиться на это уже давно, да простит меня Господь. Я буду проклят за свою медлительность. Но теперь не отступлю. Я пойду к Нелл и расскажу ей правду о том, кто ее настоящие родители.

— И ты осмелишься? — выдохнул Джейк Бенчли.

— Это необходимо, отец.

В глазах патриарха вспыхнуло нечто, отдаленное напоминающее восторг.

— Я восхищаюсь тобой за такие слова, Эймс, — сказал он. — Я действительно восхищаюсь тобой!

— Но почему?

— Что ж в этом удивительного? Ты храбр и благороден, сынок. И плевать на то, что о тебе подумают другие.

— А что подумают другие?

— Разве ты не понимаешь? Они сразу вобьют себе в голову, что ты испугался Билли Буэла, этого «свежего человека» и заказного убийцу, и потому решил сдаться и вернуть Нелл Кемпам. Боишься противостоять револьверу Буэла!

— О Боже! — выдохнул Эймс Бенчли, и его огромная рука дрогнула от этой ужасной мысли. Удар-таки настиг его врасплох.

— Но плевать на то, что станут болтать люди! — притворно доверительно воскликнул старый Джейк. — Нам же с тобой известна правда. Какое нам дело до тех, кто будет смеяться за твоей спиной и фыркать после того, как ты пройдешь мимо, — они ведь тайно всегда ненавидели тебя и завидовали твоему званию лучшего мужчины и лучшего бойца в долине Глостер. Я уже слышу подобные разговоры. Но ладно, не будем об этом. Мы с тобой знаем правду, сынок, и не стоит обращать внимания на всякую болтовню!

— Неужели ты считаешь, что такое может быть? — сухо спросил великан.

— Я считаю? Я уверен, парень. И не ошибаюсь! Через шесть месяцев каждый шестнадцатилетний сопляк, который смотрел на тебя, как преданная собака все эти девять лет, будет задирать перед тобой нос и цедить слова через губы. А как ему еще прикажешь общаться с этим трусом и лгуном Эймсом. О, лучше мне поскорей оказаться в могиле, чем дожить до таких дней! И пусть это время наступит, Эймс Бенчли! Наверное, правда — важнее всего, и, действительно, надо как можно скорее отправить Нелл к Кемпам, которых она ненавидит, как змей. Пусть она пойдет к Лью Кемпу и научится называть его отцом, а Марги — матерью, и пусть бедная Элис зачахнет и умрет. И еще одно — после того, как ты отправишь к ним Нелл, держись подальше от Элис. Она наверняка никогда тебе этого не простит и отравит всю твою жизнь!

Джейк произнес эти слова тоном доброй симпатии, как простой и дружеский совет, сохраняя нежный голос и усталую улыбку.

Но Эймс Бенчли слишком хорошо знал своего отца. Он не видел лица и не обращал внимания на масляный голос, однако каждое слово рвало на части его душу. Да, не так просто уступить место первого человека в долине Глостер, и он, конечно, отдавал себе отчет, что его отец прав. Если он вернет Нелл, его действия истолкуют именно таким образом, и он уже не восстановит своих позиций. Все это время он был вожаком с безупречной репутацией, без единого изъяна, примером честности и необычайного мужества. Он видел, как сияли лица мальчишек, видел, как они вытягивались в струнку, когда он проходил мимо. И ему доставляло удовольствие быть первым среди суровых и закаленных Бенчли, которые добровольно признавали его первенство. Но если он отдаст Нелл, его лидерство рассыплется как карточный домик. Кто пойдет за предводителем, если хоть на мгновение усомнился в его искренности и храбрости?