Макс Брэнд - Остаться в живых

— Не такая уж плохая мысль, сынок. Дай-ка винтовку мне, а?

Он забрал у меня оружие, встал на одно колено и выровнял прицел.

— Прекрати, Лэнки! — возопил я. — Не стреляй!

— Отстань, Нелли, — фыркнул он. — Сперва ты просишь меня помочь тем парням впереди, теперь боишься, как бы я не поцарапал их преследователей. В этом нет никакого смысла, сынок. Ты напоминаешь мне джентльмена, которого я знавал в Канзасе. — Лэнки продолжал прицеливаться, и я наблюдал, как дуло медленно и плавно смещается чуть влево, следуя за движением лошадей. — Так вот, напротив его мясной лавки стояла еще одна, и владел ею другой джентльмен.

Честное слово, он так и выстрелил, не переставая болтать! Винтовка ткнулась в плечо, гильза выскочила, и, когда щелкнул затвор, я увидел, как один из преследователей низко нырнул в седле, а потом выпрямился, дико озираясь по сторонам.

— Не делай этого! — крикнул я. — Остановись, Лэнки!

Но мой долговязый друг как ни в чем не бывало продолжал рассказывать:

— И вот этот самый мой канзасский приятель — а он был на редкость здоровенный малый, — увидев, что люди чаще захаживают в лавку соседа, прямо-таки бесился от злости и наконец, совсем озверев, заявил, что поколотит любого, у кого хватит глупости пойти за мясом к его конкуренту.

Лэнки выстрелил снова, и с головы вожака преследователей слетела шляпа!

Вожак тотчас придержал лошадь. Я, вне себя от ужаса, замер, не смея верить своим глазам.

А Лэнки все так же беззаботно трепал языком:

— И вот, когда покупатели перестали заглядывать к маленькому мяснику, тот взял огромный тесак для разделки туш, выгнал моего приятеля из его лавки, заставил пробежать по всей главной улице города, потом загнал на телеграфный столб и продержал там до темноты. Ну, мой приятель так и висел на столбе, ни жив ни мертв от страха, а потом говорит: «Послушай, Майк, я вовсе не хотел обидеть ни тебя, ни твоих покупателей… но просто я заскучал сидеть без дела, да и жалко стало, что у меня в лавке висит такая отличная говядина, а насладиться ей некому… «

Лэнки опять пальнул, и теперь весь отряд, отказавшись от погони, рассредоточился, ища глазами нового противника, а беглецы тем временем успели удрать на приличное расстояние.

— Тебе лучше приготовить лошадок, братец, — сказал мой друг, — потому как у этих четырнадцати, по-моему, самые серьезные намерения. А я еще чуть-чуть посижу тут и отвлеку их, насколько сумею. Понятно?

Да, я понял его, и очень хорошо. Отряд растягивал строй в обе стороны, пользуясь при этом малейшим укрытием. Разумеется, эти ребята не могли продолжать погоню, раз такой убийственно меткий стрелок ввязался в игру с фланга, но не вызывало сомнений и то, что они постараются любой ценой выяснить, кто же этот снайпер.

Как горько я сожалел, что имел неосторожность выразить сострадание беглецам!

«Негодяи, — бормотал я себе под нос, со всех ног дуя к лошадям, — они-то уж, вероятно, заслужили веревку! Иначе зачем бы целому отряду устраивать такую гонку?»

Так я думал, впопыхах накидывая на спины мустангов седла и резко дергая подпруги. Услышав, как из кустов снова загрохотали выстрелы, я даже застонал от страха. Лэнки вел убийственную пальбу, и ему вскоре начали отвечать. Ветви кустарника стали потрескивать под пулями.

Я предполагал, что Лэнки стреляет, не давая отряду растянуться и окружить нас. Потому как, сумей они сделать это, тем четырнадцати достаточно было бы тронуть спичкой траву, огонь выгнал бы нас из укрытия, и, прежде чем мы, полузадушенные дымом, успели прокашляться, ружья разнесли бы обоих в клочья.

Я отчаянно спешил и от этого тратил намного больше времени, но наконец все-таки оседлал лошадей и даже ухитрился навьючить на них большую часть припасов, когда из кустов прытко, как олень, выскочил Лэнки.

— Они перешли в нападение, — объявил он, вскакивая в седло серой кобылицы Тома Экера. — Эти мальчики явно не склонны шутить, и нам тоже самое время собраться.

— А как быть с «медвежьей» лошадью? — спросил я.

— Отпустим ее. Если эта животина захочет принести мне хоть немного удачи, пусть сделает это на расстоянии, — решил Лэнки.

Не успел он договорить, как серая уже скакала галопом. Мы, отстреливаясь, гнали сквозь заросли к дальней гряде холмов, а оба крыла преследователей, вопя на манер индейцев, пытались сомкнуться и взять нас в клещи.

Но наши мустанги летели как ветер и, по-моему, каким-то образом даже уворачивались от пуль, посылаемых вдогонку.