Макс Брэнд: Пограничные стрелки

Уэлдон не торопился вступать в игру. Он присматривался к тому, что его окружало, ничего не упуская из виду. Для него каждый день имел свой особый вкус. Теперь, подобно тому как смакуют вино, не пытаясь покончить с ним одним глотком, он медленно и осторожно «смаковал» Сан-Тринидад, вовсе не собираясь верить всему, что слышал об этом городе.

Перед ним стоял бокал мексиканского бренди. Это был настоящий жидкий огонь, ударяющий в голову и сбивающий с ног! Но для Уэлдона в самый раз! Его острый, едкий привкус полностью соответствовал обстановке, которую созерцали глаза молодого человека. Он все глубже и глубже погружался в атмосферу Сан-Тринидада и уже не чувствовал себя здесь чужим!

Какой-то мальчишка приблизился к его угловому столику, разбрасывая по полу древесные опилки. За ним шли другие мальчишки и их подметали. Они будут заниматься этим весь вечер. Это делалось не столько для поддержания чистоты, сколько для создания в помещении большей прохлады.

В заведении Мигеля Кабреро собралась обычная публика. Народу было не очень много, но у всех, кто здесь присутствовал, водились денежки. Пограничные мексиканские городки всегда славились богатым выбором возможностей быстренько их спустить. Большинство из присутствующих были мексиканцы, выходцы из среднего класса. Встречались и угрюмые лица пеонов. Вперемежку с ними попадались американцы. Их легко было узнать по выговору. Они вели себя очень спокойно, разговаривали тихо, как люди, привыкшие выигрывать и тратить деньги. Их манера говорить отличалась монотонностью, и все слегка гнусавили. Что до мексиканцев, то у них — напевный выговор. Их говор отличался быстротой и мелодичностью, чем-то напоминая щебетание женщин за полуденной чашкой чая; правда, у мужчин беседа протекала не так живо, весело и непосредственно, как у дам.

Словом, Уэлдон пил бренди, обводя глазами комнату. Настроение его улучшилось. Он и раньше — и много раз! — бывал в подобных местах. Но каждая дверь открывала ему что-то новое в жизни, означала вторжение в какой-то иной мир. Он никогда не жаловался на скуку, а если ему и бывало порой тоскливо, то винил в этом только себя.

В этот вечер колесо рулетки приковало к себе внимание большей части гостей. Время от времени несколько человек из тех, кто сгрудился вокруг нее, отходили к длинной слабо освещенной стойке бара. Это означало, что кто-то сорвал крупный куш. Отметив выигрыш, эти люди снова возвращались к рулетке. Ставки удваивались. Колесо продолжало вращаться, но теперь уже выигрывало заведение.

Какой-то мужчина подошел к его столику:

— Вы Уэлдон? Меня зовут Роджер Каннингем. Не возражаете, если я присяду возле вас?

— Прошу, — пригласил Уэлдон.

Мужчина поднял руку. Из полумрака немедленно возник официант.

— Пива, пожалуйста!

Официант исчез.

— Я не могу пить то же, что и вы, — сказал Каннингем, указывая на бокал с бренди. — По крайней мере, в такую погоду!

Он вытер платком лоб. Ему было очень жарко. Там, где пиджак облегал его сильные плечи, проступали влажные пятна.

У него был высокий лоб, который блестел от пота. Определенно этот человек был не дурак. Лет тридцати пяти, с загорелым, обветренным, честным лицом и твердым взглядом.

— Вы меня не знаете?

— Не знаю, — признался Уэлдон. — Закурите?

— Я закурю свои.

Мужчина извлек из кармана маленькую серебряную коробочку и свернул цигарку, набив ее крупно нарезанным табаком. А когда закурил, в воздухе расплылся слабый, сладковатый аромат турецкого табака.

— А я вот слышал о вас, — сообщил Каннингем.

Уэлдон ждал. Он относился к тому редкому типу людей, которые могут спокойно молчать, не испытывая от этого никакого неудобства. На его губах, как всегда, блуждала добродушная полуулыбка. Но взгляд, не теряя обычной благожелательности, оставался внимательным и сосредоточенным.

— И поэтому сначала вас спрошу: вы чем-нибудь заняты? — продолжил мужчина.

— Ничем.

— Вам нужна работа?

— Я никогда не работал.

— Понимаю. Конечно. Но работа не совсем обычная.

— Что ж, — отозвался Уэлдон, — мне нравится, когда меня искушают, и нравится, когда я попадаюсь на этом.

Каннингем улыбнулся. Улыбка его красила. Оценивающие глаза внимательно оглядели молодого человека — его руки, плечи, шею, рот и подбородок.

— Я перевожу на север через реку спиртное, китайцев, опиум и тому подобное, а потом через реку на юг — деньги, оружие, боеприпасы и кое-какие предметы роскоши. Это мой бизнес,